Нигилэстет

Я беру из аптечки складное зеркало для бритья и помещаю его перед ним так, чтобы он не мог сделать ни одного мазка, не посмотрев сначала на себя. Главное – установить зеркало под таким углом, чтобы оно отражало его лицо, как бы он ни наклонял голову. Если он сделает попытку отбросить его рукой в протезе в припадке разочарования, я, естественно, отцеплю протезы. Нет необходимости в объяснениях, давайте просто посмотрим, сможет ли он рисовать. Как Нарцисс, любующийся своим отражением в воде, Бродски долженсмотреть на свое отражение в зеркале. Но он не Нарцисс. Его попытки отвести глаза, визг, ерзанье на сиденье сказали мне об этом более чем красноречиво. В какой-то момент он даже старался работать по памяти. Он закрыл глаза и попытался рисовать, но хоть он и мог творить в темноте, мы оба поняли, что эффективно работать с закрытыми глазами он не может. Вот интересная отличительная особенность; возможно, в будущем я смогу как-то это использовать. Ему потребовался целый день и много боли и труда, чтобы прийти к некоторому решению. Каким-то образом, что можно расценивать как своего рода самогипноз, он научился игнорировать свое отражение в зеркале, хотя смотрел прямо на него; таким образом, глядя на себя, как будто его там не было, маленький ублюдок вновь обрел способность рисовать. Если судить по отсутствующему выражению на его лице и по тому, как он реагировал на мои прикосновения позже в тот же вечер в ванной (его флаг был приспущен), я сомневаюсь, что он был удовлетворен результатом. Не это ли я видел однажды в каком-то фильме о музыканте, который прежде любого из своих слушателей знал, что его музыка не на высоте. Для меня даже более интересен тот факт, что у Бродски никогда не возникало мысли написать свой автопортрет. Будь я на его месте, я попытался бы приспособиться таким образом. Возможно, есть вещи, которые слишком уродливы, чтобы их изображать. Или, может, как я давно подозревал, он просто утрачивает лотрековское чувство юмора, когда дело доходит до его собственной наружности. В любом случае, кладя сегодня вечером моего дорогого малыша в кроватку, я думал, что открыл счет в той игре, в которую он вовлекал меня все больше и больше.

Следующее наказание:

Светите слабым светом фонаря прямо ему в лицо, когда он рисует. Бели он мигает, крутит головой, скрежещет от злости зубами, цельте луч прямо между его глаз. Наблюдайте, доминирует ли его внутренний глаз. Как спартанец, он стоически продолжает рисовать. Постепенно усильте свет одновременно с более интенсивным освещением его мольберта, так чтобы резкий луч немилосердно бил ему в лицо. Наблюдайте его борьбу, которая на этот раз сильнее, чем прежде. Снимите показания, подтверждающие тот факт, что он мигает непрерывно, даже пытается заслонить глаза от слепящего света, пытаясь поднять одну руку в протезе, в то время как другой продолжает рисовать. Должно быть, для него это все равно что держать огромную тяжесть. Он может держать так руку только очень непродолжительное время, потом рука падает: Наконец он сдается. Он закрывает глаза. Но иронично, просто перестав сопротивляться, он торжествует Его внутренний глаз доминирует Потому что, когда он открывает глаза, он способен рисовать. Затем уберите театральную подсветку со стены. Вы знаете какую. Раньше она предназначалась для его любимой картины – «Крик» Мунка, – когда ему полагалась награда. Только теперь никакой награды. Если вы видите его действия, направленные на то, чтобы помочь самому себе – рисовать, – тогда полагается награда. Но это требует небольших усилий, понимаете? Никто уже не принимает всерьез библейское выражение: «Бог помогает тем, кто помогает себе сам». Направьте свет ему в лицо и держите пять, десять, пятнадцать минут Когда это мне наскучивает или хочется узнать, как он будет реагировать в других обстоятельствах, я использую мою реостатную систему и варьирую силу света от слабого до сильного. Заметьте: он потерпел поражение. Его внутренний глаз больше не видит. Он может рисовать, но с довольно низкой продуктивностью. Я разочарован. То, как он выносит испытания и борется, вдохновляет меня подстегивать его, чтобы он рисовал интенсивно. В этом нет никакого противоречия. Я всегда утверждал, что наслаждаюсь хорошей борьбой больше, чем легкой победой. Но даже если он рисует, я не даю ему награды. Нет: мы больше не играем в эту игру.