Нигилэстет

И все, что мне оставалось делать, – это смотреть, слушать, следить и вдыхать воздух, такой чистый, и черный асфальт блестел и казался таким скользким. Я спросил себя, почему они мне так чужды. В чем их отличие от меня? В том, как они выглядят? Но они все выглядели точно так же. Не было никакого отличия, только лица разные. И все-таки отличие было, и состояло оно в том, что все эти люди держались вместе.В том, как они говорили, полностью поглощенные разговором. Я никогда так не разговаривал. Они выпрыгивали из себя и приземлялись на другом берегу.Я никогда не совершал такой прыжок. Никогда не приземлялся на другом берегу. Допив водку с тоником, я подозвал молодого официанта. У него был вид наивной невинности в сочетании с ненасытным голодом. Из предыдущего разговора с ним я узнал, что он актер. Приехал из маленького городка в большой город, чтобы добиться успеха. Он с нетерпением ожидает того дня, когда получит пособие по безработице и сможет все свободное время ходить на прослушивания. Сейчас, сам не зная почему, я сказал ему, что я продюсер и он как раз подходит на роль в пьесе, которую я в настоящее время готовлю для постановки на Бродвее. Глаза у него широко открылись. Это обаяние юности, эта радость, эта улыбка, о, что за улыбка, он мог бы покорить любого этой улыбкой – или так ему казалось. Напустив на себя важный вид, я продолжал: «Лучше вас никого не найти. Стоило мне взглянуть на вас и услышать ваш голос, я понял, что вы как раз то, что мне нужно. Подумать только – встретить вас здесь. Какая удача! Должно быть, это судьба. Теперь дайте мне подумать. Сегодня пятница. Я уеду из города на уикенд. Позвоните мне в понедельник утром. Вот, возьмите мою визитку. Ох, забыл ее. У вас есть на чем записать? Так, не забудьте… в понедельник, ровно в девять ноль-ноль. В любом случае, как, вы сказали, нас зовут?»

Когда я пришел в офис в понедельник утром, телефон уже звонил. Это он. Без обиняков я сказал ему, что это, должно быть, ошибка, что он набрал неверный номер, что это Центр социального обеспечения, а не офис театрального продюсера. Чувствуя, что он собирается положить трубку, я схавал:

– Не спешите туда. Насколько я знаю, актеры нуждаются в социальной помощи больше, чем в прослушивании. Они всегда плохо устраиваются. Особенно если не получают пособия по безработице.

И снова:

– Нет, я уже вам сказал. Это центр социального обеспечения.

Он позвонил еще четыре раза. Каждый раз в его голосе было чуть больше разочарования… Кроме последнего звонка. Сняв трубку, я услышал только продолжительное молчание, за которым последовал щелчок.

Я ПОНЯЛ, ЧТО НАШЕЛ СВОЙ ПУТЬ!!!

Месяц спустя, случайно встретившись с ним снова – на этот раз он работал официантом в другом ресторане, – я спросил у него:

– Что случилось? Почему вы не позвонили?… Вы звонили? Нужно было правильно записать номер телефона. Какая жалость. Мы вчера закончили подбор актеров. Но… вы действительно идеально подходили на роль.

В то утро, пройдя несколько кварталов по направлению к остановке автобуса, я заметил пожилую пару. Они улыбались, глядя на меня. Посмотрев вниз, я заметил, что у меня не застегнута ширинка. Интересно, почему тот старик хотя бы не остановил меня, чтобы сказать об этом. Моя мгновенная злость на пассажиров, столпившихся на передней площадке автобуса и не дававших пройти, испарилась, когда я понял, что у меня не было ни капли смущения.

Настало время для размышления, чтобы отозвать войска назад и произвести разведку. Первые впечатления важны, но не во всем. Как правило, они обманчивы. Мы полагаемся на них, не понимая их как следует. Но меня это не касается. Я никогда не поддавался первым впечатлениям. Кроме того, я не моралист. Нельзя мгновенно принимать решения – это неправильно. Я не шарлатан, продающий завернутую в термопластиковую пленку панацею для мира. У меня нет легких ответов. Поспешные заключения не в моем репертуаре. Многие медики потеряли бы своих пациентов, если бы ставили преждевременные диагнозы. Но только не я. Я никогда не теряю пациентов, стоит им попасть в поле моего зрения. Их слишком мало, и попадают они ко мне через большие промежутки времени, так что я не могу позволить себе вести дело так отвратительно. Это было бы безнравственно. Если на то пошло, мои исследования основательны, моя лаборатория безупречна. Возможно, я все-таки моралист.

Вот что я решил: пошлю-ка я миссис Ривера письмо на бланке с извещением, что мы ставим Бродски на обслуживание. Она получит его завтра или самое позднее в среду. А пока я не буду ей звонить и не пойду к ней с визитом.

Без всякого бахвальства утверждаю, что я абсолютный гений о-ж-и-д-а-н-и-я.