НИИ особого назначения

— Мы почти закончили партию, — сказал Эмиль, склоняясь над полем. Рука его задумчиво зависла над мигающей красным шашкой. Потом переместилась к зеленой. Он двинул ее на три гексагона, шашка сменила цвет на синий. Раздался едва слышимый писк. И цвет сразу трех шашек поменялся, а одна погасла совсем. Эмиль довольно заурчал, как сытый кот, схватил погасшую фишку и бросил к трем другим таким же перед собой.

— Уооо, — недовольно заныл Вася. — Я думал, ты не заметишь!

Я подтащил к столу свободный мешок и развалился в нем. Одним глазом смотрел, как они играют, а сам вспомнил, что вообще-то Лада так и не рассказала мне, что там у нас с нештатными ситуациями.

— Кстати, у нас миссия послезавтра, — как бы между делом проронила Лада. Сдвинула на один гексагон белую светящуюся фишку. Та сразу же сменила цвет на фиолетовый. Лада довольно хмыкнула, и двинула ту самую мигающую красную. Погасли сразу три фишки. Она покивала лысой головой и собрала их с поля.

— Да так нечесно! — заявил Вася. — Я четыре хода готовил эту комбинацию!

— Инструктаж завтра после обеда, — не обращая внимания на Васю-Папая сказала Лада. — Приедет сам Илья Фурцев.

— Надо же, какая честь, — криво ухмыльнулся я.

— А что ты смеешься? — повернулся ко мне Эмиль. — Раз он сам будет инструктаж проводить, значит что-то особенное намечается.

— Необязательно, — покачал головой Вася. Он разглядывал игровое поле, вытянув шею, как любопытная птица. Посмотрел на него правым глазом. Потом левым. Потрогал фишку, меняющую цвет с синего на белый. Вдохновенно поднял глаза к потолку и принялся загибать пальцы, беззвучно шевеля губами.

— Он доктор наук вообще-то, как ему может быть скучно? — с укором сказал Эмиль. — Ну ходи уже давай, что ты там бормочешь?

— Не торопи меня… — угрюмо огрызнулся Вася. Быстро протянул руку к тускло мерцающей желтым фишке и двинул ее на три поля. На гексагон с символом «кси». Раздался возмущенный писк, две фишки рядом замигали красным.

— Ага! — Вася-Папай обрадованно потер ладонями.

— Неееет! — заныл Эмиль.

Вася снова начал двигать фишки. Одну, другую, третью. Раздался писк в другой тональности, и все фишки разом погасли.

— Партия! — Вася оскалился в довольной улыбке и гордо выпрямился.

— Ловко ты… — задумчиво проговорила Лада, почесав затылок. — В ловушку заманил, значит?

— Так это… — решил привлечь к себе внимание я. — Что там про инструктаж? И почему «сам Илья Фурцев»? Что за шишка?

— Завлаб, — сказала Лада с таким выражением лица, будто я должен при этом слове выпучить глаза от удивления и восторга.

— Звучит не очень авторитетно, — сказал я и пожал плечами.

— Эх ты! — Эмиль погрозил мне пальцем. — Историю надо знать! Илья Фурцев был заведующим лабораторным корпусом, единственный выживший после того… инцидента. И теперь возглавляет исследование «тридцать второй». На моей памяти он сам приезжал всего три раза. Перед штурмом «сигмы», операцией «Мама для мамонтенка» и рейдом с тремя переменами.

— «Мама для мамонтенка»? — я фыркнул, чтобы не заржать. — А песенку тоже пели?

— Не смешно было ни разу, — насупился Эмиль. — Я потом с обморожением неделю в госпитале валялся.

— Это же после инцидента «Арктика» было, да? — спросил Вася-Папай.

— Ну да, позапрошлой зимой, — покивал Эмиль. — Тогда еще Карзикозеро вскипело, и к центру его нужно было на льдинах пробираться. А температура воды была минус шестьдесят при этом.

— Сколько? — похлопал глазами я.

— В «тридцать второй» законы физики не всегда корректно работают, — медленно проговорила Лада. — Ты отучайся удивляться уже, Клим. Будешь стоять и орать, что «так не бывает, потому что этого не может быть никогда!», долго не протянешь.

— Кстати… — я выразительно посмотрел на Ладу. — Ты мне кое-что рассказать хотела, но как-то у нас до разговора дело не дошло. Забыла? Или уже неактуально?

— Вот что, Клим… — она посмотрела мне в лицо длинным непонятным взглядом. Лицо ее стало серьезным. — Давай-ка мы завтра с тобой устроим перед завтраком марш-бросок километров на десять. Сдюжишь?

— Как скажешь, начальник, — сговорчиво кивнул я. Ну да, логично. Секретный разговор нужно вести где-то подальше от помещений и обжитой территории, где камеры могут быть натыканы в самых что ни на есть неожиданных местах. Впрочем, я все еще не понимал этой всей секретности, когда у каждого на руке коммуникатор с кучей датчиков. Вариантов тут было два — или плюшки уже были на сто раз проверены и признаны безопасными, или у моих коллег уже настолько замылился взгляд, что они просто не обращают внимания на такую очевидную вещь. Так бывает, я сам неоднократно убеждался.

— Вы осторожнее там, — Вася-Папай подмигнул. — Мне Михалыч сказал, что у Марфуты медвежата подросли, четыре штуки.

— Да ну, чего осенью медведей бояться, — отмахнулась Лада и принялась выбираться из кресла-мешка. — Клим, ты долго не сиди, у тебя будильник сработает в пять-тридцать.