Ник-8 ( Главы 1-8 )

И сейчас внутри все сжалось в ожидании этого чуда. Если Колька поможет найти внучку, ну… Даже и не знает, что она тогда сделает — все что угодно, любая помощь. Хоть и так-то вроде бы не собиралась отказываться. Но все ж таки, брат не понимает как трудно социализироваться в современном обществе. А оно сейчас очень сложное. На порядок сложнее того, которое было еще до его пропажи. Да, оно сложнее, но и устойчивее. Пожалуй, сейчас как никогда высоки все и базовые и сопутствующие показатели общественного устройства и развития. Добиться чего-то исключительного можно только при исключительных же личностных характеристиках. Правда не все так страшно как могло бы показаться. Никто недоразвитых не бросает со скалы как в Спарте, наоборот, вытягивают всеми силами вверх, вплоть до исправления генетики. До вмешательства на генном уровне еще до рождения ребенка правда так и не дошло — пока ввели мораторий на подобные дела, хотя технологии уже существуют. Но считается, что риск навредить все еще выше приемлемого уровня. Правда, такой мораторий существует только в России, а что там твориться за ее пределами — она по крайней мере не знает. А так, у любого человека можно кое-что поправить в генетике. Только прийди в Медцентр и консультируйся сколько угодно, что можно, чего нельзя.

Что-то не туда ее мысли повернули. Елена Владимировна вздохнула и снова глянула на замершего брата. Вдруг в его руках из ниоткуда появилась какая-то веревка. На ней появились почки, которые раскрылись и превратились в странные листочки. Было полное ощущение дополненной реальности. УНИК подсветил веревку… нет, не веревку, а странное растение, просветил и показал, что оно видно только в визуальном диапазоне. Но и не голограмма и не нанитовый экран.

Брат аккуратно провел руками по лиане (да, пусть будет лиана — похожа!), ласково касаясь листочков. Коснулся листика и замер. Тот развернулся в довольно большую тучку, которая тут же превратилась в… Орлова прищурилась, пытаясь подобрать сравнение. Да, будто дырка в пространстве. И через эту дырку видно, как Катюшка усаживается в спортивный автомоб. Вот картинка изменилась — показывается внутренность автомоба, а снаружи пролетают деревья.

— Сережа?

— Автомоб не слушается, — после непродолжительного молчания виновато ответил мальчик.

— Как это так? — Слегка испуганно спросила Катя.

— Не знаю. Просто не реагирует. Кто-то перехватил управление.

— Родители?

— Не похоже.

Тут картинка отодвигается и видно, как автомоб ныряет в воды Ангары. Орлова непроизвольно вскрикнула. Однако картинка еще некоторое время не пропадает, одновременно показывая и спящих детей внутри и снаружи автомоб, несущийся сквозь воды реки. Внезапно все исчезает.

— Хм… — Хмыкает Николай. — Обрыв. Надо еще немного времени, пока разорванные концы найдутся. То ли хвосты рубят, что маловероятно, то ли инфа находится в разных местах и между ее кусками нет прямых и легких путей. — Непонятно сказал он.

Орлова выдохнула. Оказывается она задержала дыхание и даже не заметила этого. Кажется она начала верить. Что свет надежды победит тьму тоски.

*Катя Орлова и Сергей Сапожников*

Плыть было тяжело, неудобно и страшно. Руки были заняты камнями, чтобы не всплыть раньше времени, и это крайне затрудняло выбор направления. На ногах естественно отсутствовали ласты, что не давало набрать нормальную скорость. Их движения по этой причине напоминали бултыхания легушек в вязком масле. Правда в чем-то детям повезло: туннели и встречающиеся пещерки были достаточно небольших размеров, а камни в руках плохо подобраны и тянули вниз. Но это и помогало — дети отталкивались от ‘пола’ и какое-то время по инерции ‘летели’ вперед по пологой траектории. И так до следующего прыжка.

Видно почти ничего не было, хотя местами стенки слегка светились, развеивая тягучую и молчаливую темноту. Катя очень боялась потеряться и больше смотрела не по сторонам, а на Сережу, который молча взял на себя обязанность ведущего. В ушах шумело только собственное тяжелое дыхание, отскакивающее от стенок пузыря прямо в самые уши. И все время казалось, что на шее под креплением шлема подтекает и вода потихоньку забирается внутрь. Так это или нет, проверить было нельзя, но пугало. Катя незаметно для себя постоянно повторяла мантру ‘лист зеленый и резной, сладко пахнет он мукой’, но от частого повторения она перестала действовать и ее отзвук лишь краем задевал уставшие чувства.

Один раз девочка уронила камень — все-таки тяжел и неудобен, да и руки устали. Чего стоило Сереже поднять его и передать девочке — не передать. Повезло, что высота прохода, где они застряли была как раз в два их роста, и Сереже удалось на вытянутых руках передать камень всплывшей девочке, зажав в коленях свой булыжник. Кате же пришлось тоже постараться, чтобы умудриться встать вверх ногами, уперевшись ногами в ‘потолок’. Шлем-то, наполненный воздухом, постоянно тянул вверх.