Ник (Часть 1-2) [СИ]

«Я это могу объяснить только следующим образом. В детстве мозг развивается очень интенсивно и при правильном подходе человек (ребенок) может инстинктивно воспользоваться заложенными возможностями или с подсказкой, а как только он их прочувствует, то уже вполне сознательно может их развивать. К тому же, мозг у детей очень гибок. Взрослые более закостенели в этом. Нет, конечно если усиленно тренироваться, если этот механизм от бездействия у взрослого не „усох“, то можно добиться хороших результатов. Но в том-то и дело, я ведь не тренировался так уж интенсивно, оно само как-то получилось. Вот я и подумал, а вдруг ко мне еще там, у эльфов, прицепился какой-нибудь симбионт, ранее бывший у погибшего мага, и который за время жизни с ним кое-что впитал в себя, а я как-то сумел подключиться к нему и инстинктивно воспользовался его знаниями, вернее теми тонкими, неуловимыми ощущениями, несущими в себе информацию как надо магичить. Что скажешь?»

Умник долго молчал.

«Ну что ж», — наконец ответил он, — «версия как версия. По крайней мере, опровергнуть ее мне нечем».

Я только хмыкнул. Не такого ответа я ждал.

«Ну ладно, а сейчас давай-ка попробуем отработать первый пункт моего плана, а именно, посмотрим, как можно использовать инфомагию для нанесения вреда человеческому организму…»

Следующие три часа пролетели практически незаметно, как оно обычно бывает, когда занимаешься интересным делом. Уже встали гномы, шум, производимый ими, и доносящийся через раскрытое окно, я, практически не воспринимая, слышал краем уха. Лана убежала по своим делам, ее звонкий голос, что-то втолковывающий Море, лишь на мгновение отвлек мое внимание. И когда мы с Умником все-таки сделали ЭТО, я услышал Дортмуна, громогласно что-то рассказывающим во дворе. Наконец-то он пришел проведать своих подчиненных.

Пошатнувшись и переждав кратковременный приступ тошноты — результат экспериментов над собой, я выглянул в окно. У главы каравана настроение было явно приподнятым. Да и гномы, окружившие его, чему-то радовались.

А ну-ка, проверим, что у нас получилось с Умником. В этот момент Дортмун с довольным выражением лица хлопнул по плечу самого молодого гнома. Я мгновенно дал команду через интерфейс бадди-компа Умнику, и этот гном вдруг пошатнулся и как стоял, хлопнулся на спину.

«Упс!» — я снова подергал себя за мочку уха и раздраженно опустил руку — откуда только взялась эта привычка? Раньше не замечал за собой, — «немного переборщили, Умник. Этот режим воздействия пусть будет под вторым номером».

Странно, у меня самого, когда я тестировал работу системы, это вызвало всего лишь головокружение и легкую дезориентацию, правда я сидел в кресле. А может просто привык? Все-таки достаточно долго экспериментировал.

Убедившись, что с гномом все в порядке — он немного неуверенно встал и что-то сказал нелицеприятное Дортмуну, от чего тот нахмурился — я вернулся в кресло и заново просмотрел всю систему и прогнал в тестовом режиме.

Не буду рассказывать о всех безумных и фантастических вариантах, которые я подкидывал на отработку Умнику и на расчеты компу, все равно они оказались по большей части невыполнимыми. Для их реализации или требовалось много энергии, что в моем случае, то есть когда непонятно сколько я могу ее накопить, неразумно. Или они оказывались слишком хитро выкрученными и сложными. Но в конце-концов мне удалось поймать за хвост мысль, которая постоянно кружила вокруг меня, не даваясь моему пытливому, хе-хе, уму, и вытащить ее на всеобщее оборзение. Эта мысль мне уже приходила в путешествии, когда я сделал музыку достоянием общественности, но в тот момент благополучно не прижилась. Ведь что человека делает человеком? В самом примитивном и эволюционном смысле? Правильно, возьмите пирожок с полки — прямохождение. А что позволяет ему это делать? Второй пирожок ваш! Хитрый вестибулярный аппарат! Который, что удачно, совмещен со слуховым. Не знаю, специально или нет боженька или схемотехник, работавший под его руководством, сделал такое, однако так получилось, что у меня оказалась почти готовая система. Осталось только рассчитать варианты воздействия и точку приложения.

Перерыв кучу информации в своем компе на тему медицины и строения организма, узнал много нового и интересного. Сам вестибулярный аппарат оказался достаточно сложным, но меня там заинтересовали непосредственно конечные датчики — реснитчатые клетки, то бишь чувствительные волоски, раздражение которых остальными элементами аппарата и говорят мозгу, что происходит с телом — данные о его положении и об ускорении оного. Вот на них я и решил воздействовать. В результате очень осторожных экспериментов на мне самом, было найдено минимальное воздействие, которое позволяло вызывать у человека кратковременную дезориентацию в пространстве. А дальше уже все было делом техники.