Ник и другие я (СИ)

Журчала вода, этой все нипочем. Бежит себе и бежит, даже зимой не замерзает… Хотя зимой проще с водой – зимой Сэм спасалась снегом, его тут в зоне было много. Насмешка хаоса – выйди из зоны и… Попадаешь в теплое лето, на крайний случай – осень, а тут девять месяцев лежит снег. Хотя его много – зимой Сэм набивала снегом бочку и использовала эту воду для мытья и стирки. Для еды и питья все равно приходилось ходить к роднику.

Она встала, наполнив второе ведро, и замерла – Джек, держа в руках ведро, протянул руку и за другим.

Сэм прищурилась – она не слышала, как он подобрался к ней. Не слышала. Хорошо, что он глупый нежить и человечиной не питается. Или очень умный.

– В следующий раз, пожалуйста, предупреждай. Вдвоем мы бы принесли четыре ведра, а не два.

– …еть! – только и сказал Джек, забирая ведро и направляясь обратно к дому по узкой тропке среди зарослей заборника. Как на самом деле назывались эти кусты, Сэм не знала – все её знания о мире были от Клода. Клод этих кустов не видел…

Сэм в спину Джека сказала:

– Я забыла сказать… Спасибо! Ты не представляешь, как много надо воды для уборки или стирки.

– …ха! – только и ответил Джек.

–…ха… – согласилась Сэм. – Хотя нет, это, Джек, не ха – это еть!

Джек удивленно оглянулся, но промолчал – видимо, не нашел подходящих слов в своем скудном лексиконе.

Птицы возле дома смолкли – устали, наверное. Сколько можно петь – почти все дни напролет. Хотя Сэм привыкла засыпать и просыпаться под их пение – если они пели, то местность вокруг была безопасна. За все время, что Сэм тут жила, а это почти восемь месяцев, не было ни одного нападения нежити – только Джек и вламывался в её дом. Тогда… В начале лета, когда ей было плохо после родов. Сэм прикусила губу – вчера в городе, когда она относила Эш в приют, она заметила странность. На городских часах мэрии стояла неправильная дата – 6 хмурня, когда как Сэм считала, что шел последний день лета. Кто ошибся – часы или она сама? Но… Она не могла же где-то потерять неделю. Они бы с Эш не выжили целую неделю без еды и воды. Может, сама Сэм и могла, но не Эш точно. Или..? Сэм замерла, останавливаясь. Джек даже обернулся на неё, удивленный заминкой. Она потрясенно качнула головой, вспоминая его «Ееееешь!»… Он не собирался тогда есть, он так звал Эш.

Джек вопросительно наклонил голову на бок. Сэм сглотнула – неделю. Целую неделю он возился с ней и малышкой. Ухаживал, менял… Оркские зеленые футболки вместо подгузников. То, что они бывают одноразовые, он не догадался. Нежить же… Только… Чем он кормил Эш? И чем кормил её саму? Хотя последнее совсем неважно. Вот Эш – важно.

– Ха?

Сэм махнула рукой, мол, давай, двигай – в горле стоял комок, она сейчас и слова бы из себя не выдавила. Зря она обвиняла Джека в том, что он принесет Эш на смерть. Он уже раз спас их. Хотя чем он кормил Эш, нужно выяснить – она потом месяц болела и отказывалась от любого детского питания, Сэм еле откормила её. Джек пожал непонятно плечами и снова пошел.

А Сэм потрясенно сказала вслух, чтобы поверить самой:

– Он нас спас…

В этот раз Джек оборачиваться не стал. Он дошел до дома и неуверенно замер перед входной дверью, не поднимаясь по одинокой ступеньке, словно не он вламывался в начале лета. Сэм обошла Джека и открыла приглашающе дверь:

– Заходи! – она ему сильно задолжала, получается.

Он потоптался у порога, осторожно разглядывая комнату. Сэм скривилась – сама знала, как это выглядит: убого и бедно. Заклеенные бумагой окна – на стекла денег не было, камин, впритык к нему лежак, застеленный тюфяками с соломой, одинокий стол, разномастные стулья, комод для вещей Эш. И пыль, всюду пыль – последние дни, когда Эш температурила, Сэм было не до того, чтобы носиться по дому с тряпкой. Она с трудом находила время, чтобы поесть, постоянно укачивая капризничающую, горячую Эш на руках.

Джек тактично молчал, не зная, куда поставить ведра – хорошо иметь в друзьях нежить, всегда смолчит и ничего не скажет. Сэм грустно улыбнулась, подтверждая очевидное:

– Да-да-да, я отвратительная хозяйка. Грязь и пыль, не отрицаю, Джек. – наверное, все было гораздо хуже, чем казалось Сэм, раз даже нежить проняло – она-то уже привыкла к своему дому. – Поставь, пожалуйста, ведра у камина.

Она взяла из хозяйственного угла, где у неё хранилась всякая мелочь, которую никуда не приткнешь, два пластиковых ведра и тут же протянула их Джеку:

– Еще можешь принести? – Сэм подумала и добавила: – пожалуйста!

Хорошо бы наполнить всю бочку, в которой она дома хранила воду. Тогда пару дней можно не ходить за водой.

Джек кивнул и послушно взял ведра. И пошел, даже не ругаясь – просто идеальный парень! Клод всегда считал, что за дом должна отвечать женщина, хоть на охоте никаких поблажек Сэм не давал… Там она женщиной не считалась, а была охотником. Может, и правильно, хотя заниматься утомительной стиркой в одиночестве было обидно. Сэм улыбнулась сама себя – впервые при мысли о Клоде горло не сжал комок и слезы не выступили. Забавно, но, оказалось, что время, действительно, лечит.