– Так всё. Я звоню в полицию – Владимир достал телефон. А я? А я… Я не знал что мне делать, не знал, как поступить правильно и, видимо, поэтому поступил максимально неправильно. Я сбежал. Я бежал по улицам, стараясь не думать ни о чём, не чувствовать ничего кроме боли в ногах. Я не хотел этого. Просто не мог по-другому.
Папа ушёл. Не знаю куда, неважно зачем. Мы остались вдвоём с этим человеком. С Владимиром. Он отвечал вопросами на мои вопросы. Видимо когда-то в прошлом, сама того не помня, я действительно заставила его страдать, я вижу это в его глазах, слышу в его голосе. Но совершенно ничего не могу вспомнить. Меня всю врёт изнутри. Моё сердце бьётся о раскалённые рёбра, старается на смерть. Весь мой скелет горит, прожигая кожу, оставляя дыры в лёгких. У меня кружится голова, подкашиваются ноги. Никто мне не ответит. Сама я ничего не вспомню. Я хочу, больше всего на свете желаю, что бы мой аккумулятор отключили. Не знаю, что тогда будет. Скорее всего я умру. Но пульт у папы, всегда у папы. А он убежал. И что же осталось мне?
Папа, что ты оставил мне?!
Пробегав минут двадцать, я вернулся в центр. Я решил сказать правду. Если будет нужно – отключить аккумулятор и завершить эксперимент. Я решил поступить правильно. Поступить честно. Но у входа в исследовательский центр я встретил полицию и скорую. Владимир тоже был здесь, глаза его покраснели и смотрели с такой ненавистью, какую я никогда раньше и представить не мог. Ники нигде не было. Я понимал, что произошло. Точнее чувствовал, но понимать отказывался. Я так смутно помню те минуты. Помню Никины глаза, на мужском лице, горящие красной ненавистью, преследовавшие меня потом каждую ночь, помню много людей, много лишних людей. И наконец помню тело на асфальте. Под окном моего кабинета на пятом этаже.