Никак иначе (СИ)

Мне было и страшно, и горячо от его доминирования одновременно. Я чувствовала, как пульсируют кровь в венах, и как тяжело проникает дозированный кислород в сжатое горло, как стучит в ушах пульс, но вместе с этим, невероятное возбуждение бурлило во мне, только ждало выхода, готовое прорваться как магма из жерла вулкана. Меня всю потряхивало от контраста жгучего взгляда, шумного дыхания, грубых слов и нежных прикосновений к оголённой коже. Он скользил кончиками пальцев по груди, упакованной в белое кружево бюстгальтера, по рёбрам и животу, и кожу жгло от его мимолетных прикосновений. Он исследовал её, словно впервые видел. Касался бережно, точно проверяя границы дозволенного, хотя знал моё тело вдоль и поперёк.

Его пальцы коснулись лобка, и спустились по кружеву трусиков ниже, жестче впечатываясь, пропитывая ткань моей влагой, что уже сочилась вовсю. Прикосновения эти словно взорвали меня, я дёрнула бёдрами, и застонала, прикрыв блаженно глаза, от прилива горячего возбуждения, сразу же ощутив пустоту, которую надо было срочно заполнить.

— Непослушная, так и напрашиваешься, — проворчал Кир, по-моему, с удовольствиям ожидая этого от меня. Я застонала ещё громче.

Он резко отстранился, и развернул меня к себе спиной, толкнул на стол. Я послушно легла на гладкую поверхность.

Я честно этого ждала, надеялась. Уже приняв внутри все, что сейчас произойдёт. Я этого хотела, возможно, даже сильнее него. Плевать на все доводы разума. Плевать! Пусть зов тела побеждает, и плавит мои мозги. Хочу его!

Кирилл задрал моё платье до поясницы, холодный воздух коснулся кожи, потом его горячие ладони огладили мои ягодицы, царапая нежную кожу шероховатыми ладонями, потянули трусики за резинку вниз.

— Роскошная задница, зеленоглазая, недолго тебе её хранить. Считай, нашла приключение на неё, — сказал он, сжимая мои ягодицы.

Я закусила губы в ожидании, помня про условие молчания, но тело в нетерпении подрагивало, тем более что Кирилл не сдерживал себя, откровенно раскрывал меня, исследовал пальцами. Кружил по трепещущей плоти, но не делал главного.

— Кирилл! — взмолила я. — Прошу!

И мне тут же прилетел увесистый шлепок по ягодице. Я вскрикнула, и попыталась отскочить, но Кир прижал меня рукой в районе поясницы.

— Я что сказал?! — рыкнул он.

И ещё один шлепок.

И больно, и просто невероятно порочно, и от этого так горячо, что мне кажется, я плавлюсь от перевозбуждения.

Я застонала, получив очередной шлепок, и непроизвольно подала ягодицы выше, требуя безмолвно, заполнить меня.

— Хочешь? — издевался Кир, теперь поглаживая горящую кожу на ягодицах.

Отвечать нельзя, и поэтому я двигаю бёдрами, уперевшись ладонями в гладкую поверхность стола.

Я слышу, как жужжит его бегунок на брюках, и через мгновение в меня упирается его член.

— Хочешь мой член? — снова спрашивает он.

И я киваю, и снова падаю бёдра назад, встаю на носочки, чтобы подстроиться под него.

— Снова смылась, хотя хочешь мой член? Где тут логика, а зеленоглазая? — наклонившись ко мне, шепчет Кирилл и потирается между моих ног, водя по возбужденной плоти своим огромным членом.

— Ты сам виноват, — вырывается у меня, и я разворачиваю голову ловлю его губы, что так близко ко мне и срываю быстрый поцелуй.

— Ну что опять отлупишь? — выдыхаю, когда он отстраняется, смотрит как-то совсем по-другому. Нет, там и похоть, и желание, и свойственное его взгляду пренебрежение, но сейчас всего на мгновение мне кажется, мелькнула нежность, смягчила этот взгляд, и это видимо удивило его самого, потому что он опять склоняется и уже сам ловит мои губы, и жадно целует, и вместе с тем, мягко толкается в меня, заполняя собой до придела.

Я выдыхаю со стоном. Это именно то, что мне нужно. То чего я так хотела. По телу бежит дрожь, кровь приливает к лицу, и тут же несётся вниз, к более возбуждённым местам.

— Что опять больно? — спрашивает Кирилл, и голос его ощутимо просел.

— Нет, нет, всё хорошо, — поспешно бормочу я, понимая, что наш сценарий сменился, — ещё.

— Простишь меня, зеленоглазая? — снова склоняется он ко мне. — Ведь по кайфу же тебе подо мной!

— Хорошо, только не останавливайся, прошу, — бормочу как в бреду, потому что мне кажется, если я не кончу, то умру.

И Кирилл начинает действовать быстрее и жестче, сжимая мои ягодицы, и именно так, как мне хочется, именно так, как мне надо, чтобы улететь в космос.

Я кончаю так бурно, что напрочь забываю, где мы находимся, да что там, я забыла об этом еще, когда он подошел и пленил своим взглядом. Я так скучала по нему, по этим крышесносным эмоциям.

И только когда я прихожу в себя-то понимаю, что у нас есть свидетель.

13

Саша отстраняется от косяка, к которому прислонился и щелкнул замком на двери.

— Снова попалась, конфетка, — как всегда в своей манере усмехнулся он, и подходить к нам ближе.