Никак иначе (СИ)

Кир выпрямился, давая мне свободу, и я отползла по сидению от него, и вдруг поняла, что мы не едем. Машина стоит припаркованная во внутреннем дворе нашего дома. И в машине мы одни, Сергей поспешил ретироваться, чтобы не наблюдать наши разборки.

Я села, неуклюже поправив одежду. Стёрла со своих щёк слёзы.

— Ты не понимаешь… — проговорила я в звенящую пустоту и тишину, что разделяла нас в тёмном салоне авто.

Кир пошевелился. Глубоко вздохнул, откинувшись на спинку кресла. Потом открыл со своей стороны дверцу, и закурил.

— Чего? — выдохнул он дым. — Чего я, по-твоему, не понимаю? Разве я когда-нибудь обращался с тобой как со шлюхой? Пренебрегал твоим мнением? Чего ради ты всё время меня этим тычешь?

— Кирилл… — я снова запнулась, не зная как донести до него свою боль, — дети, самое моё больное место, понимаешь,… а она беременна,… а я никогда, не смогу…

Слёзы снова набежали на глаза.

— Ты, проигрываешь по всем параметрам, имея дело со мной…

— Что за дебильный комплекс неполноценности, зеленоглазая, — Кирилл откинул окурок, и выпустил дым, повернулся ко мне, — хочешь детей, будут тебе дети.

— Что? — я негодующе посмотрела на него.

— Я решу этот вопрос, — отозвался он, — надеюсь, сойдёт за подвиг.

— Как? — уставилась на него, ловя в темноте салона, отблеск его светлых глаз.

— Узнаешь как, — устало прозвучало, и как-то даже облегчённо, что ли. И этот тон вызвал во мне угрызения совести, за своё поведение.

— Прости меня, я и сама не знаю, что на меня нашло… просто…

— Я понял уже, зеленоглазая, — оборвал он меня, — мы друг-друга стоим, я тоже закрутил лихо…

Я несмело улыбнулась.

— Мы так напугали Сергея. И я наговорила здесь всякой ерунды.

— Ничего, переживёт, — отмахнулся Кирилл, и подтянул меня к себе, прижал, и я прямо такое облегчение почувствовала.

Прижалась и зарылась носом в изгибе его шеи, чувствуя себя на своём месте, очень гармонично, и правильно. Снова потянула на дурацкие признания, и извинения. После столь яркой вспышки, пришёл откат, и захотелось, вот так, не разлепляясь сидеть и дальше и признаваться во всём заветном, но Кир опередил меня.

— Помнишь, я говорил тебе, что нет у тебя вариантов? — спросил он, и я кивнула. — Так вот, их и у меня нет. У нас с тобой нет.

Не совсем то, что хотелось мне услышать, но всё же, лучше чем ничего.

— Я целый вечер твой взгляд на нём ловил, и чуть с катушек не съехал…

— Ты съехал, — усмехнулась я, и стала медленно целовать его изгиб, ловя и раскатывая на языке его вкус. Терпкий сильный, и такой гармоничный, вызывающий во мне шквал эмоций, так что я тут же не удержалась и громко втянула его аромат. А руки сами начли действовать, расстегивать рубашку на его груди.

— Ну да, было чуток, — согласился он, явно наслаждаясь моими действиями, потому что голос его завибрировал, — только лучше бы не видеть тебе никогда меня действительно поехавшим, Света.

Я проползла губами по колючему подбородку, и заглянула в светлые глаза.

— Я видела тебя много раз, и даже испытала на себе весь спектр, твоего гнева, — напомнила ему.

— Это я ещё себя контролировал, — совсем не шутя, сказал Кирилл, и перехватил инициативу, накрыл своей ладонью моё горло слегка его, сдавив, и отстранив меня от себя.

Я сглотнула, и накрыла обеими ладошкам его сжимающий хват, стремясь успокоить зверя.

— И что Кирилл, убьёшь меня что ли? — дрогнул мой голос, потому что ответ я уже получила через секунду, поняв его по лихорадочному блеску его глаз, и дрогнувшим пальцам.

— Я сам не хочу знать этого, — хрипнул он, притягивая моё лицо к своему, по обыкновению втягивая мой аромат, и на мгновение, прикрывая глаза, — но альтернатив немного, Света, поэтому не дразни меня больше, никогда. Ты моя.

И он жёстко впивается в мои губы. Больно. И мучительно сладко. Какой-то отчаянный поцелуй, с примесью вкуса метала на губах, с горечью, от недавней ссоры, и со сладостью примирения. Хочется вечно провести вот так сплетёнными вместе, давясь стонами и шумным дыханием. Лихорадочно сдирать одежду, чтобы добраться до обнажённой кожи. И быть поглощёнными только друг другом.

Жёсткое проникновение вовнутрь, заставляет меня вскрикнуть, выгнуться, разорвав наш поцелуй.

— Бля, забыл совсем, — ворчит Кирилл, и замирает, вглядывается в мои осоловелые глаза, — больно, Света?

Вместо ответа я прижимаюсь к нему, и сама делаю встречное движение, вырывая его судорожный вздох, и свой всхлип. Но Кирилл не поддается, стопорит меня, сжимая жёстко, чтобы не двигалась.

— Света, — рычит он, не получив ответа.

— Мне будет больно, если ты не продолжишь, — выдаю на одном дыхании, и начинаю целовать его лоб, и щёки, и нос.

— Ты уверенна? — всё ещё не сдаётся Кир.

— Хочу тебя, хочу, — я против силы ёрзаю на нём, — давай продолжим, пожалуйста, прямо сейчас, Кир…

И Кирилл смещает пальцы ниже, раздвигает мои ягодицы, в которые помимо его пальцев вжимается резинка моих трусиков, и толкает меня вниз, резко и сильно нанизывает на свой член, так что я выгибаюсь назад, на переднее сидение, ложась на него спиной.

— Ах! Да, да, да, — срывается с моих губ, на каждый грубый толчок снизу.