Никаких демонов

Я листала дальше. Школьные отметки. Отчеты о перемещениях. Здесь был практически дневник наблюдений. Теперь ясно, откуда взялась фотография из моего дела в ГООУ, сделанная исподтишка, когда я курила в сквере перед экзаменом по русскому.

Переписка ответственных за меня сотрудников. «Эй, Майкл-Миша, ты там заснул, что ли? У тебя подопечная в другой универ поступить успела, не хочешь вмешаться?»

У меня все-таки не было шанса на нормальную жизнь…

Родословная.

Я посмотрела на кривое древо. Сторона отца так и осталась пустой: обычные люди «Хантерс» мало интересовали. А другая… Я проследила взглядом наверх. Мама. Бабушка. Прабабушка, внезапно прожившая на полтора десятка лет дольше, чем я думала. Выше… Здравствуй, прапрадедушка Рудольф. Я угадала насчет семона: он был первым в своем роду. Но все остальное, что я о нем знала, оказалось неправдой. Взять хотя бы тот факт, что дорогой прапрадедушка родился шесть веков назад.

Прапрабабушка… Розововолосая женщина с портрета. Ильзебилль Швайг. Ильзебилль-Изгнанница, как она значилась в файле. Ее родители – вот от кого пошло проклятие. Чем они его заслужили?

Ее род оказался намного больше, длинный и разветвленный – но имена мне ни о чем не говорили, как и пометка под ее именем: нумина. Практически сверстница прапрадедушки – но прожила лишь до конца девятнадцатого века, когда прапрадедушка с дочерью бежал из Мюнхена.

Все это казалось нереальным. Срок жизни в несколько столетий, совершенно неизвестная мне родня… Закрыв схему, я посмотрела, что еще было в папке.

Имейлы. Сотни писем, скопившихся за годы моей жизни.

«Во вложении – мои наблюдения по длительному воздействию ихора на организм. Могут пригодиться для тестового объекта 365-4». В некоторых из писем Сереш был официален. В других писал, что думает на самом деле.

«Рано или поздно она либо поймет, что вы водите ее за нос вместо того, чтобы вылечить, либо сломается. Вы этого хотите?»

«Отправьте ее к психотерапевту. Она на пределе».

«Нет. Я хочу посмотреть, что она сделает».

Я взглянула на отправителя: D@huntersinc.com. Угадай с трех раз, Наташа, кто?

«Довольны?» Февраль прошлого года. Нетрудно догадаться, что́ Сереш имел в виду – мою, наверное, самую большую глупость в жизни, обернувшуюся четырьмя месяцами в Аду.

«Вполне».

До чего же противно осознавать, что все это время ты как марионетка дергался на веревочках. И каждое твое идиотское решение только приближало тебя к цели. Чужой цели.

«Определенные персоны крайне вами довольны», – сказал мне мессир Джонатан после того, как я чуть не умерла на Самайн. Теперь я точно знала эту персону.

«Кажется, я начинаю понимать, чем ты ее заинтересовала: она была такой же. Никогда не могла пройти мимо». Ты ошибался, Диз, не только этим. Родство с Рудольфом сыграло гораздо более важную роль. Но и этим тоже.

Радоваться, что хоть кто-то оценил мой поломанный инстинкт самосохранения, вечно выходивший мне боком, почему-то не удавалось. Каждое мое решение. Каждое движение. Каждый взгляд, каждая мысль. Каждая перемена настроения… Все это рассматривалось, и документировалось, и доносилось ей. Зачем? Чтобы она поняла, подойду ли я ей? Чтобы придумать, что еще можно сделать с маленькой глупой Наташей? Какой еще эксперимент над ней поставить?

«Она влюблена в этого демона по уши. Вы планируете это использовать?» Я посмотрела на дату. Макс отправил это письмо в середине октября два года назад. Он понял все задолго до того, как я поняла сама и уж тем более была готова признать…

Кто-то окликнул меня. Судя по тону, не первый раз. Мартин.

– Не спи, – бросил начальник. – Нам надо идти.

Это был ресторан в Зендлинге. Тихо звякнул колокольчик, когда Мартин толкнул витражную дверь. За ней обнаружился пустой зал с накрытыми белоснежными скатертями столами. На стойке стояла одинокая пивная кружка, еще не тронутая измерявшими и записывавшими что-то экспертами. Частички пыли танцевали в залитом солнечным светом воздухе, отражаясь в развешенных по стенам зеркалах. Снова зеркала…

– Что мы тут делаем? – посмела я осведомиться у руководителя.

Мартин достал из кармана пачку и, внаглую нарушая закон, закурил.

– Из всех телефонов, что мы обрабатываем, один – аномалия. Никакой активности в последние двадцать четыре часа.

– След обрывается здесь? – начала я догадываться.

– Верно. – На этот раз начальник достал из кармана айфон. Открыл фотографию, дал мне взглянуть. – Тим Шнайдер. Под утро после убийства позвонил матери. Заливался слезами и просил прощения. За всё, как он выразился.

Да он же совсем мальчишка…

– Мы ищем одно из двух: либо обломки мобильного, от которого он избавился по пути, либо труп с разряженным телефоном.

– Почему труп?

– Потому что я настроен подозревать худшее. Ему здесь нечего делать. Последний звонок, который поступил на его мобильный, был совершен с номера, с которого ему никогда не звонили. После этого он сразу направился сюда. Даже если он все осознал и захотел выйти из Игры, с компроматом на себя, который он сам загрузил, у него не было вариантов, кроме как послушаться и приехать.