Никаких демонов

Ноал из круга Ронове. Не просто из круга – его сын. На гравюре был изображен человек с по-юношески худой фигурой и старым, изборожденным морщинами лицом. Родился предположительно в тысяча пятисотых, умер – был убит, такие, как он, естественной смертью не умирали, – пять лет назад. Стал Судией в начале девятнадцатого века, после того как бросил вызов Оробу из круга Малфаса и победил его. Закончил карьеру вместе с жизнью. Гаап сам убил его, когда Ноал сошел с ума и смертельной волной прокатился по югу. Для таких, как Ноал, забирать чужие жизни было легко. Потому смертей и боятся – и с нашей стороны, и в Аду. Им даже не нужно марать руки. И остановить их почти никому не под силу. Когда «безумие охватило его, и не осталось в его душе ни одного чувства кроме смерти» (поразительно выспренний слог для двухтысячных. Видимо, составитель последнего издания – сто тринадцатого, дополненного – пытался создать стилизацию под своих старших коллег. Не получилось), земли великого маркиза Лерая потеряли четверть населения, Аамона – почти половину. Меньше досталось кругу Фенекса, но две сотни из двух тысяч – тоже немалая потеря. Никто не оказался в стороне, даже сам маркиз Ронове потерял двух других детей, пытаясь остановить Ноала. За все стычки и войны последнего десятилетия у них погибло меньше народа. А Ноал просто… шел. Одна провинция за другой. Я потерла горло. Ладно, информация, конечно, важная, но практического применения для меня не имевшая. Здесь наверняка что-то было – только я не могла этого разглядеть. Демон бы понял, что именно. Но Диз не ответит на мои вопросы. Позвонить Карис?

Однако сперва надо выполнить обещание и вернуть книгу. Сфотографировав на телефон страницы, я пошла в соседнее крыло. Дверь была приоткрыта, я толкнула ее и приготовилась выслушивать обвинения: не могла не вспомнить, при каких обстоятельствах заходила сюда в прошлый раз. Но их не последовало.

В комнате царила темнота. Только из окон напротив лился свет – достаточно, чтобы разглядеть Диза. Тот сидел за столом перед неработающим компьютером, откинувшись на спинку стула и положив ногу на ногу. Даже не шевельнулся, когда я вошла, – если бы не знала, подумала бы, что вижу перед собой труп. Или статую. Ни один человек не может настолько напряженно замереть в такой расслабленной позе.

– Я пришла.

– Положи на стол.

Голос был под стать виду. Холодная отстраненность – такая, от которой все вокруг моментально покрывается льдом, а кожа трескается до крови. Большой контраст с последним часом. Я его уже слышала, этот голос: впервые – в Аду, и потом – много раз, даже в этой самой комнате, после визита его брата…

«Добро пожаловать в город Дис. А теперь проваливай».

«Уходи, Нат».

Что у него произошло?

Отчаяние было не его эмоцией. Это я могла рыдать взахлеб и разбивать ладони о стену, кричать, пока не сорву горло, и скулить от собственного бессилия. А что мог Диз?

– Где Бенедикт?

– У него ночной практикум.

Все тот же отстраненный тон и слова, сказанные будто через силу. Словно он не здесь, а где-то далеко-далеко. Решение пришло само собой. Наверняка потом я назову его глупостью и сильно пожалею, но…

Это не любовь. Обычное человеческое участие. Мой кубик льда на ладони. Потому что в некоторые ночи нельзя быть одному. Я тихо прикрыла дверь, оставаясь с ним наедине. Подошла сзади и положила подбородок ему на плечо.

Со спины обнимать его было легче. Не нужно было смотреть в ярко-зеленые глаза и искать в них насмешку – над наивной дурочкой, поверившей ненадолго в чудо. Не нужно было ничего вспоминать. Можно было просто стоять и вдыхать знакомый запах: перец, фланель и нарциссы.

Диз запрокинул голову и взглянул на меня. Осторожно вытянул руку, намотал еще влажную прядь волос на палец. Отпустил, наблюдая, как раскручивается пружинка. Я не делала попыток отдалиться.

– Это только сегодня, – предупредила я. – Не думай, что я тебя простила.

Глава 7 На моих условиях

Проснулась я до звонка будильника. Не открывая глаз, потянулась, чтобы нащупать телефон и отменить побудку… И больно ударилась костяшками о стенку. Моя кровать стояла с другой стороны…

Воспоминания о прошлой ночи хлынули волной. Черт. Я поспешила замотаться обратно в одеяло. Не трогайте меня. Я сплю. И буду спать до тех самых пор, пока кое-кто не уйдет – должна же у него быть какая-нибудь лекция сегодня? Потому что иначе разговора не избежать, а обсуждать, что между нами происходит, я не намеревалась.

Перестук клавиш, на который я даже не обратила внимания, оборвался. Все-таки заметил. Тихие шаги и запах кофе: Диз поставил кружку на комод и отошел. Я подождала, пока он снова не начнет печатать, но возвращаться к работе Диз не спешил. Тоже выжидал. Спустя пять минут я поняла, что притворяться дальше глупо. Рано или поздно нам все равно придется поговорить. Выпростала руку из-под одеяла и потянулась за чашкой. К аромату кофе примешивалась нарциссовая горечь: встал уже давно и за кофе ходил тогда же, а сейчас разогрел магией.