Никаких демонов

Макс должен знать. Он всегда в курсе их планов. Но что толку спрашивать? Скоро сама узнаю.

Заперев за собой дверь ванной и открыв воду, я позволила миру разлететься на осколки. Опустилась, скользя спиной по холодному кафелю, и заплакала. Ненадолго. Слезы смешивались с льющимся кипятком, и все равно пришлось вставать к крану.

«Вдох-выдох», – напомнила я себе. Раз. Два. И снова. Если следить за темпом, становилось легче – совсем чуть-чуть, но этого было достаточно. К Максу я вышла собранной и почти спокойной. Готовой принять заслуженное наказание.

Только привел меня Макс вместо этого почему-то в медицинский корпус. И не ради того, чтобы узнать о состоянии Лукаса.

– Потом, – сказал он. – Сначала тебе самой нужно показаться врачу.

– Ты ничего не путаешь? Я не пострадала. Зачем…

Не дослушав, он втолкнул меня в кабинет и закрыл дверь с обратной стороны. Стучаться и проситься наружу, видимо, смысла не было? Я обернулась. Сидевшая за столом женщина держала во рту ручку на манер сигары и со сдержанным скептицизмом разглядывала меня из-под седой челки.

– Садись, – приказала она.

– Послушайте…

Ноги сами понесли меня к стоящему напротив нее стулу. Ментал. Единственный вид магии, слишком тонкий, чтобы я могла его почувствовать. Я попыталась притормозить, но бесполезно.

– Прекрати сопротивляться. Себе же хуже сделаешь.

Сама она осталась на месте. Сидела не шелохнувшись и все так же смотрела на меня совиным взглядом. Наконец вынула ручку изо рта и почти сочувствующе поинтересовалась:

– Сколько раз копались у тебя в мозгу?

– Сейчас вот копаются, – с готовностью отозвалась я.

Женщина хмыкнула, и я почувствовала, как перечисляю против своей воли:

– Вчера…

То желание подойти и выслушать вампира – иррациональное, ничем не объяснимое – было наведенным. Я должна была это заметить.

– Друда пару дней назад. Соррел – не знаю, считается ли: это магия крови, а не ментал. В Аду. Два года назад на первое сентября. И на Самайн. Когда мне блок сняли…

Не мозг, а проходной двор какой-то. Кто хочет, тот и залезает.

– В шесть лет, когда его, видимо, поставили…

– Его ставили раньше. Тогда просто восстановили, – заметила она, заполняя что-то в планшете.

– Вы?

– Восстанавливала? Я. И рекомендовала больше никогда его не снимать. Сереш рассказывал тебе, что, если ментальное воздействие имеет длительный характер, оно прорастает в нейронные связи? И вырвать его можно только вместе с ними.

Я нахмурилась. Ее знакомство с Серешем меня не удивило – вряд ли круг магов околомедицинских специализаций, работавших на «Хантерс», был слишком большим. Но к чему она вела?

– Хотите сказать, блок плохо сняли? Что-то повредили?

Сразу вспомнилась пропахшая кострами ночь и тихий вопрос.

«Ты мне доверяешь?»

Да, Диз. Всегда.

– Если бы плохо, ты бы не разговаривала со мной, а пускала слюни, – заметила женщина. – Но, судя по твоему файлу, пары шестеренок у тебя точно не хватает.

Поспорить с этим утверждением я не могла.

– Зачем эта проверка? – потребовала я ответа.

– Мне нужно решить, можно ли тебя выпускать на полевую работу, или тебе потребуется реабилитационный период.

Я подумала немного. Вскочила со стула, дошла до стены и развернулась.

– Шутите?!

Я ожидала, что меня на казнь – весьма справедливую! – поведут, а вместо этого…

– Должна? – холодно поинтересовалась женщина.

– Кто это приказал?

– Мартин.

– Я практически убила его племянника, а он хочет знать, могу ли я работать?!

Вот тебе собранность и спокойствие. Молодец, Наташа. Сколько ты продержалась, десять минут? Женщина снова сунула ручку за щеку.

– Строго говоря, это его вина, – невнятно произнесла она. – Ему следовало направить тебя ко мне еще после друды. И не давать тебе вампира. После воздействия повышенная восприимчивость к менталу остается еще несколько суток.

Я остановилась и, опираясь на столешницу, склонилась над ней.

– Это не его вина. Моя. Я знаю, как работает вампирское воздействие. Мысль можно внушить, если ты беззащитен. Или если ты хочешь, чтобы то, в чем тебя убеждают, оказалось правдой. Я хотела найти что-то, что не увидели Охотники. Я хотела утереть им нос. Из-за своей гордыни я повелась на такую идиотскую обманку. Это. Моя. Вина. Понимаете?

Из-за моей глупости пострадал Лукас. Я заслуживала наказания, а не работы.

Впечатлить менталиста пламенной речью едва ли удалось.

– Я понимаю, что ты достаточно здорова, чтобы спорить. А с остальным сами с Мартином разбирайтесь.

Сквозь маленькое окошко в двери Лукаса было не разглядеть. Трубки и провода, белые простыни, перетекавшие в такие же белые стены… Все, что я могла увидеть, – очертания человеческого тела на койке. Макс ушел за врачом, а я попросила оставить меня здесь. Хотела убедиться, что мне не лгут и Лукас действительно жив.

Я не знала, можно ли назвать это жизнью.

– Тебе лучше уйти.

Вместо Макса за моей спиной возник Мартин. Подошел тихо, заставив меня дернуться от неожиданности.

Справедливо. Но все равно сердце упало в пятки. Однако по следующей же его фразе стало ясно, что я все поняла неправильно.