Никаких достоинств (СИ)

— Откуда мне знать? Я не специалист. Но мой брат говорит, что это или подлинник, или какая-то очень хорошая имитация. На АвАукционе цену догнали до миллиона трехсот…

— Стоп! Это точно про мое объявление? — уточнила я.

Юра посмотрел. Так смотрят в детсаду на девочку, опрокинувшую непустой горшок.

— Я поняла. Спасибо, что предупредил. Я не подозревала, что два доллара за какие-то сто пятьдесят лет так вздорожали.

— Дело не только в годе выпуска, а в номинале, и… — он перевел дух и почти спокойно продолжил: — ладно, ты в деталях не разбираешься, но тогда почему не спросить? Ты же знаешь — у кого. Или у тебя Кирилл антипатию вызывает?

— Не вызывает он у меня антипатии! И Света не вызывает. Да и ты, хотя и пытаешься кричать, в общем-то, не вызываешь антипатии. Просто сглупила. Так с кем угодно может случиться.

— Да, но такая купюра не у каждого «кого угодно» имеется. Легко могли развести, да и голову пробить, если не хуже.

— Раз голова тупая, так пусть страдает — самокритично призналась я.

— Вообще ты не кажешься тупой. Поэтому я сильно удивился. Вот так элементарно подставляться…

— Юра, я в нумизматике не разбираюсь. А вот как подставилась — вполне осознаю. Телефон меняю, на АвАукцион дорогу забуду, если что, буду обращаться за консультацией — я была полна уверенности, что так и сделаю, хотя одновременно пыталась вспомнить, сколько у меня в запасе еще двухдолларовых образца прекрасного 1863-го года.

Домовенок, видимо, уловил мою неуверенность, и смотрел вопросительно. Я приготовилась отчаянно врать, хотя делать этого мне совсем не хотелось. Но этот ловкач вдруг сказал:

— А я ничего спрашивать не собираюсь. Только не вляпайся, пожалуйста. Если что нужно, позвони Кириллу. Они со Светкой о тебе хорошего мнения. Сегодняшний… эксцесс я им как-нибудь объясню.

— Спасибо!

Объяснение эксцессов меня не слишком волновало, рано или поздно справка из психбольницы всё всем объяснит. Но Юра проявлял очевидное благородство, а это качество в наши дни попадается не чаще вот таких двухдолларовых купюр. Кроме того, торчать во дворе между враждующими мотоциклом и кошкой было как-то неудобно.

— Зайди, хоть чаю попьем. Ты взмок весь, а ехать далеко.

— Нет, я сегодня у себя ночую. Там ремонт, но жить можно. У меня студия примерно вот в таком доме — он кивнул на нашу с Верой Павловной обитель.

Это было интересно. Про то, что некоторые ушлые студенты в наше время наскребают непосильным сетевым трудом денежки на покупку студии, пусть и при минимальной поддержке брата, мне проболталась Светка. Но нюансы мы, конечно, не обсуждали.

— А почему ты «вторичку» взял?

— Новострой в центре мне никак не потянуть. Я конкретный район искал — домовенок сказал, где взял квартиру.

— Красиво некоторые живут — только и вздохнула я.

— Там метры на любителя, да и ремонт я лет десять буду делать. Вот хотел с тобой про дизайн проконсультироваться.

— Это всегда! Если идеи подойдут, я тебе все нарисую и документацию подготовлю — заверила я. — А сейчас пойдем, чаем напою. Там еще экспериментальные куриные грудки остались, они тоже на любителя, если рискнешь, так попробуешь.

Вдумчивый мотоциклист к куриным грудкам не побежал. Поправил шлем на сидении и сказал:

— По-моему, ты не очень жаждешь меня в гости приглашать. Лучше я поеду.

— Я тебя не в гости, а на чай и курятину приглашаю. Насчет гостей действительно сложно: у меня такая квартира, что это почти комната, съемная, без ремонта и прочего. Очень временная. Приличные дизайнеры такие жилищные условия держат в строгой тайне.

Он хмыкнул:

— Рита, у тебя столько тайн, что среди них временная не-дизайнерская комната будет на последнем месте. Но я ничего не спрашиваю, это просто наблюдение. А что, курятина очень дизайнерская?

Мы пошли прямо на кухню.

— Спортпривет колесной смене! — приветствовала гостя Вера Павловна. — Я как раз все по времени рассчитала и чай освежила.

— Сначала пусть грудками отравится — запротестовала я.

Мы доели грудки, пили чай, Юра внес свежий поворот в коровью дискуссию, рассказав о своей встрече с заповедными зубрами. Потом начал расспрашивать о трудностях Застоньевского переулка по части современных достижений мобильной связи.

— Да так всегда было. У нас тут со связью — рукотворный бермудский треугольник — исчерпывающе объяснила хозяйка. — Хотели нам отдельный ретранслятор ставить, но лишено смысла. Дом под снос, еще в прошлом году должны были выселить. Хотя вот так с 1978 года выселяют. В общем, привыкли все.

Она пошла смотреть телевизор, а тактичный Юра начал прощаться.

— Купюру положи в пластик, пусть отлежится. Потом еще раз попробуешь реализовать, координаты мы скинем. Но не раньше чем через пару месяцев, шуму она уже наделала. Это серьезные деньги, Рита.

— Догадываюсь. А если иной вариант? — я ногтем мизинца подпихнула лист с разглаженной двухдолларовой поближе к домовенку. — Вы продаете, прибыль пополам?

— Ты за кого Кирилла принимаешь? Пятьдесят процентов — это грабеж. Он так не делает.

— По двадцать пять — ему и тебе. За посредничество и обеспечение безопасности. С учетом пролонгации сотрудничества на будущее.