Никаких принцесс [СИ]

Дело в том, что, когда папа опомнился (довольно быстро, и трёх дней не прошло), он вызвал меня обратно в этот мир и категорично заявил, что закончить школу — мой дочерний долг. А образованию сказочного мира папа не доверяет («Посмотри, что они с твоей мамой сделали!»). И то, что я теперь наследница фей, не отрицает тот факт, что трояк по математике у меня до сих пор не исправлен. В общем, какие там Зачарованные Сады, какая школа, какие свидания — «Ты, Виола, взрослая, вот и веди себя соответственно». В папиной интерпретации — сиди за учебниками, а потом сдай экзамены в Бауманку. Угу — мечтать не вредно.

В спор вмешалась мама, но папа уже был учёный — он не то что её больше не целовал, а даже и не смотрел (потому как феи действительно сражают человеческих мужчин наповал одним своим видом). Очень забавно было, когда он высказывал стене свои требования, а мама использовала меня, как связную, требуя передать «этому ослу»… Много всего.

В результате я хожу сразу в две школы. По очереди — месяц в одной, месяц в другой. Папа договорился с моей директрисой здесь, мама разобралась со школой там. Моё мнение не учитывалось — а мне было что сказать (и до сих пор есть). Не знаю, как это «обучение» будет выглядеть: пока что с первого сентября я пошла на занятия, как раньше; а в мамином мире как раз очень удобно настали каникулы на месяц (целиком поддерживаю начало учёбы с октября, пусть везде так будет!)

Так что Дамиан сейчас наслаждается отдыхом, а я тут чахну над математикой.

— Виола, но это же совсем просто! — восклицает он после третьего круга объяснений.

— Это тебе просто, — бурчу я, протыкая график автоматическим карандашом. — Не все же такие умные, — не всем же «везёт» сразу в две школы ходить!

Между прочим, Дамиану потребовалось ровно три дня, чтобы наладить между нами связь, пока я здесь учусь. Наверное, не стоит удивляться — он же, говорят, очень одарённый маг, восходящая звезда демонологии, и всё такое. Но когда я пришла однажды домой и нашла его в моей комнате радостно копающимся во внутренностях моего ноутбука… Не то чтобы я удивилась, но именно в этот день мне нужно было готовить проект по английскому… А по закону подлости, собрать ноутбук обратно нормально Дамиан не смог: он сделал это, кажется, три раза, и всё время одна-две нужных детали или терялись, или оставались лишними. А на папином компьютере, конечно, не был загружен нужный мне словарь…

Ну так вот, возвращаясь к теме внешности. Дамиан меня расколдовал, и я теперь красавица. Папа ещё как-то меня узнаёт, мама тоже, про Роз вообще молчу. Дамиан, естественно, в этом же списке. А остальные о-о-очень удивляются, если узнают, что я — это, хм, я. В связи с чем возникла проблема: в школе папиного мира меня вот уже девять лет помнят и знают жабой. И в такое шикарное преображение за одно лишь лето никто не поверит. Так что мама вместе с моей крёстной посовещались и… Нет, не превратили меня обратно — не нужно так плохо думать о моих родственниках. Они только заставили меня снова казаться жабой. Всем, кто меня видит, и круглые сутки. Это теперь можно, раз проклятие Дамиан с меня снял. А ещё вроде бы они запечатали мою магию, но я об этом ничего не знаю, потому что у меня её и раньше не было (хотя мама с крёстной уверены, что теперь, когда моё проклятие снято, я стану нормальной феей — а нормальные феи неплохо колдуют).

Так что когда Дамиан вот так задерживает на мне взгляд… Не знаю, мне становится… странно. Я не привыкла, чтобы мной любовались. Я также не привыкла за собой следить. И я честно не понимаю, чем там Дамиан восхищается: уродливой жабой или всклоченной, не выспавшейся, растрёпанной феей?

— Виола, ты меня не слушаешь.

— Нет, слушаю. Просто это так скучно…

— Стыдись, — усмехается Дамиан, — мне потребовалось десять минут, чтобы решить все твои задания, а ты не можешь справиться с ними уже второй день.

Ну, допустим, не второй, а первый. И не очень-то я стараюсь. Скука!

Но мне хочется позлить Дамиана — а незачем хвастаться! И ещё очень хочется… Хочется его коснуться. Взять за руку, провести пальцем по щеке, взъерошить волосы… Но этого я ему точно не скажу!

— Да, да, я в курсе, какой ты умный и замечательный… Ну не моё это, все эти тангенсы-котангенсы и прочее, не моё, понимаешь!

— Виола, если твой отец хочет…

— Папа меня тиранит, — вздыхаю я. И грустно смотрю на график: он снова похож на лягушку…

— Виола, возьми себя в руки, — Дамиан ловит мой взгляд и не отпускает. — Зачем ты ноешь, тебе это совершенно не идёт…

Ответить я не успеваю.

— Это с кем это ты разговариваешь? — раздаётся за спиной, и я поскорее выключаю планшет.

Можно не смотреть — я и так знаю, кто это. Раньше я бы и вовсе прикинулась спящей, а заодно глухой и невменяемой. Раньше мне казалось, что не огрызаться, не замечать подначки — самый правильный выход. Обидчики устанут, им надоест — и они уйдут.

Не уйдут. Серьёзно — никогда не уходят. Я знаю, я была жабой шестнадцать лет.