Никаких принцесс [СИ]

— Да, — получается хрипло, я откашливаюсь и уже сладко зову: — Иди ко мне, мой милый, мне что-то холодно. И так грустно спать одной! — Противно даже говорить таким тоном, не то что вести себя так, но Туан, поколебавшись, встаёт с подоконника, подходит к кровати — я улыбаюсь — наклоняется ко мне.

— Конечно. Всё, что желает моя…

Я толкаю его на кровать, изворачиваюсь и замахиваюсь ножом. План был — прижать клинок к его горлу. Или к глазу. Последнее даже лучше, потому что тупым столовым ножом горло Туана я бы долго пилила…

Увы, ничего из этого не выходит. Туан перехватывает мою руку, больно выкручивает запястье — шипя, я роняю нож и мгновение спустя падаю на кровать, чуть не задавив Томми.

— Ты будешь мне подчиняться, — выдыхает Туан мне в лицо, и мои руки опускаются, а по телу разливается страшная слабость. Она тут же проходит, стоит Туану отстраниться, и я пытаюсь подобрать нож, но руки просто не поднимаются.

— Что ты со мной сделал?!

— Тебе стоит быть мне благодарной, фея, — выплёвывает в ответ взъерошенный Туан, садясь на край кровати. — Я отменил действие зелья, которое дала тебе твоя мать. Вижу, ты уже достаточно пришла в себя. Всё вспомнила?

— Что. Ты. Со мной. Сделал?!

— Ты будешь подчиняться моим прямым приказам, — отвечает Туан. — Любым.

На некоторое время в комнате повисает тишина. Я молча костерю Туана на чём свет стоит и пытаюсь хотя бы мысленно придумать, как бы его связать, вызвать стражу или, на худой конец, всё таки пырнуть ножом. Да, я кровожадная, но у меня был тяжёлый день и этой ночью я, кажется, ещё и не высплюсь.

— Что же ты мне прикажешь?

Туан ловит мой взгляд. От его довольной улыбки у меня случается аллергия — очень кулаки чешутся врезать.

— Утром мы возвращаемся в Сиерну.

— Прекрасно, — бросаю я. — Нам по пути. Что-нибудь ещё?

— Ты продолжаешь вести себя как… Словно ничего не произошло. Ты делаешь вид, будто я действительно твой спутник…

— А ты забыл, сладкий, ты действительно мой спутник? — ядовито улыбаюсь я, а Туан морщится.

— Попробуешь меня поцеловать, принцесса, и я сделаю тебе очень, очень больно.

— Уже трясусь от страха.

— И правильно делаешь.

Я натягиваю одеяло до шеи и закрываю глаза.

— Хорошо. Можешь сейчас куда-нибудь исчезнуть? Всё равно, куда, — мне надо позвать Габриэля, чтобы он накостылял тебе по самое «не хочу». А до этого демона придётся уговаривать, так что мне нужно время и одиночество, чтобы никто не видел этой в высшей степени занимательной картины.

— Позволь напомнить, принцесса, здесь я отдаю приказы, — язвительно шипит Туан. — А ты — подчиняешься.

— Это не мешает тебе прямо сейчас испариться и оставить меня одну.

Туан смотрит на меня, и улыбка потихоньку сползает с его лица.

— Спутник и фея проводят вместе всё свободное время. Если я «куда-нибудь испарюсь», меня первым делом отведут к твоей матери. И тогда, поверь, тебе будет больно — куда хуже, чем мне.

— А? — я снова сажусь на подушках. — Могущественный злодей «я-знаю-все-ваши-слабости» боится фей?

— Всесилен только Тёмный Властелин, — парирует Туан. — И с твоей помощью он будет мне принадлежать.

— Через мой труп.

— До этого не дойдёт, — усмехается юноша. — Ты мне нужна живой, Виола. Итак, утром ты пойдёшь к королеве…

— Иди к чёрту, — я снова ложусь и укрываюсь одеялом с головой. Глаза слипаются, голова трещит, испуганный кролик прижимается…

Я распахиваю одеяло. Туан ловит мой взгляд, насмешливо вскидывает брови.

— Чем я могу ещё служить вам, моя госпожа?

— Кролик. Томми. Это…

— Юный принц Сиерны, — Туан тянется погладить, но кролик прячется под одеяло. — Видишь ли, мне нужна была помощь его матери…

— Ты превратил маленького ребёнка… в кролика?!

— В крольчонка, если быть точным. Именно.

— Ну ты и… — у меня на языке вертятся сразу несколько эпитетов и метафор, но все они нецензурные, а при детях выражаться нельзя. Табу.

Я нахожу Томми под одеяло и прижимаю к себе.

— Посмеешь тронуть его ещё раз…

— И что ты мне сделаешь, принцесса? — вскидывает брови Туан.

— Покусаю.

— Да, ты наверняка ядовитая, — усмехается он.

— Расколдуй Томми и верни матери. Сейчас же!

— Ну уж, феечка. Его мать ещё нужна мне покорной и предсказуемой. Так что — нет.

— Туан, — вспомнив ещё несколько определений и сравнений, очень сдержанно говорю я. — У тебя совесть есть?

Юноша ловит мой взгляд и улыбается.

— О да. Я за добро и справедливость, дорогая Виола. Слыхала, что лучше всего добро орудует кулаками?

— Добро? Ты в своём уме? Ты заколдовал трёхлетнего мальчишку! Ты угрожал его матери! Ты…

— Тебе не понять, фея, — кривит губы Туан. — Ты ничего не знаешь. Ты здесь лишняя — но даже тебя можно использовать. Этим я и занимаюсь.

— Я. Тебя. Ненавижу!

— Поверь, ты мне тоже не нравишься.

Конечно, я не могу заснуть этой ночью. Даже когда назло пытаюсь задремать, обнимая Томми и поглаживая его по спинке. Всё заканчивается, когда я со слезами в голосе начинаю объяснять ему, что скоро сниму проклятие, верну его к маме, и всё-всё будет хорошо.