Никакого Рюрика не было?! Удар Сокола

Когда колокола торжественно звучат

Иль ухо чуткое услышит звон их дальний,

Невольно думою печальною объят,

Как будто песни погребальной,

Веселым звукам их внимаю грустно я,

И тайным ропотом полна душа моя.

Преданье ль темное тайник взволнует груди,

Иль точно в звуках тех таится звук иной,

Но, мнится, колокол я слышу вечевой,

Разбитый, может быть, на тысячи орудий,

Властям когда-то роковой.

Да, умер он, давно замолк язык народа,

Склонившего главу под тяжкий царский кнут;

Но встанет грозный день, но воззовет свобода

И камни вопли издадут,

И расточенный прах и кости исполина

Совокупит опять дух божий воедино.

И звучным голосом он снова загудит,

И в оный судный день, в расплаты час кровавый,

В нем новгородская душа заговорит

Московской речью величавой…

И весело тогда на башнях и стенах

Народной вольности завеет красный стяг…

(1846)

Выделено мной. Пусть словосочетание «красный стяг» не смущает читателя. В 1846 году у этого символа не было левацкой коннотации, которую он получил во времена Парижской коммуны в 1871-м. Даже буржуазные революции во Франции и Германии, где красный цвет также присутствовал, случились на два года позже. (В коннотации Великой французской революции красный цвет – знак запрета, знак «стоп».) Красный стяг Григорьева – это боевой стяг русских дружин, дружин Вещего Олега, штурмовавших Царьград. Красный цвет на Руси всегда был национальным маркером, поскольку его название происходит от одного корня со словом «красивый» (красная девица, красный товар, Красная площадь, Красно Солнышко, весна-красна); по традиции воинов и князей на иконах и миниатюрах изображали в красных одеяниях. Для русов он имел сакральное значение, чего не скажешь о черно-бело-золотистых цветах императорского штандарта, германских по происхождению.

Сам романовский флаг, вопреки расхожим заблуждениям, вовсе не такой уж древний, у него есть «день рождения»: 11 июня 1858 года, когда император Александр II утвердил первый официальный государственный флаг. По европейской геральдической традиции его цвета были тождественны цветам родового императорского герба. На тот момент Романовы-Гольдштейн-Готторпские-Гогенцоллерны никакого иного родства, корме как со своими немецкими братьями, предъявить уже не могли. Впрочем, этот флаг просуществовал совсем недолго. Спустя 25 лет [24] , 7 мая 1883 года, император Александр III повелел в торжественных случаях вывешивать бело-сине-красный флаг, а 5 апреля 1896 года специальное совещание утвердило его «народным и государственным флагом» Российской империи. Выбор цветов объяснялся титулом императора – «всея Великия, и Белыя и Малыя России»: красный цвет, как и следовало ожидать, соответствовал великороссам, синий – малороссам, белый – белорусам.

Смехотворно объяснение, которое использовали так называемые националисты, взявшие (с подачи коммуниста Проханова) в качестве знамени русского национального движения тевтонский имперский штандарт: якобы «демократы дискредитировали триколор». Но национальный флаг нельзя «дискредитировать». Почти столетие ига коммунистов не дискредитировало красный цвет. Мы, хоть нас и немного, все еще помним о нем как об истинно русском цвете. Так и продолжатели их традиций – расстрельщики законно избранного парламента – не смогли дискредитировать то, что им в принципе не принадлежало: торговый морской флаг России. Их маркер – пентакль Сатаны; это их законное наследство, их Каинова печать и проклятье во веки веков!

Эпилог

Мы стоим на крыше одного из петербургских домов. По небу ветер гонит низкие плоскодонные облака, похожие на речные славянские струги, – кажется, до них можно дотянуться рукой. Вдали из зелено-бурой коры крыш клинком палаша поблескивает Петропавловский шпиль. Чуть левее от него – купол Исаакия. Там, за свинцовым горизонтом, за рваными сполохами молний, – огромная страна. Этой стране больше тысячи лет. А может быть, и многие тысячи. И эта страна снова на распутье. Гигантские пространства, леса, поля и реки, каскады электростанций, полигоны РВСН, железные дороги, пахотные земли, когда-то отвоеванные у дикости, освоенные и поименованные нашими предками. Миллионы людей, их семьи, их судьбы, судьбы еще не родившихся детей и их детей. Что их ждет?