Никакого Рюрика не было?! Удар Сокола

Длительное соперничество со свеями (викингами?) привело русов к победе: «сего ради вси окольны чтяху его, и дары и дани дающе, купуя миръ отъ него, многи же Князи отъ далекихъ странъ прихождаху моремъ и землею послушати мудрости, и видѣти судъ его, и просити совѣта и ученїя его, яко тѣмъ прославися всюду. Сего ради все близкие народы чтили его и дары и дани давали, покупая мир от него. Многие же князи от далеких стран приходили морем и землею послушать мудрости, и видеть суд его, и просить совета и учения его, так как тем прославился всюду»[11]. Но за этот мир пришлось заплатить дорогую цену. Все наследники Буревоя-Гостомысла по мужской линии пали в многочисленных битвах. В государстве, находящемся на пике своего могущества, разразился династический кризис.

Так что считать Рюрика основателем государства никак нельзя. Это преемник династии Словена — Вандала — Буревоя. Можно говорить лишь о продолжении государственного строительства, причем об успешном продолжении. Камень преткновения здесь лишь в том, что Рюрик (как и Вадим) — наследник по женской линии. И только-то. Романовы наследуют престол по женской линии с 1730 года, но никому не приходит в голову назвать, например, Карла Петера Ульриха Гольштейн-Готторпского (Петра III) «варягом», а тем более усомниться в его праве на престол! В Рюрике же совершенно законно течет кровь Словена и Скифа. Так что скифы-то мы скифы, но совсем не те, каких рисовали Блок и Васнецов. И история русов куда древнее.

Вот тут мы, кажется, начинаем понимать, за что поплатился Татищев! На фоне теряющейся в веках ветви рода Рюриковичей, а точнее Словенов, Романовы выглядели довольно жалко. Романовские памятники «1000-летия России» можно считать сознательной попыткой «урезать», «оскопить» исторических конкурентов. Рюрик стал последним, на ком можно было остановиться. Апелляция к Словену и Русу оказалась бы слишком древней, апелляция, допустим, к Ивану III — просто смехотворной. Пришлось искать компромисс. Но не надо думать, что со смертью Татищева опасность неожиданных «открытий» рассеялась. Интеллектуалы еще долго помнили, откуда есть пошла Русская земля.

Так! — весь я не умру, но часть меня большая,
От тлена убежав, по смерти станет жить,
И слава возрастет моя, не увядая,
Доколь Славянов род вселенна будет чтить.

Эти строки написал Гавриил Державин в 1796 году. Любопытно, что в оригинале — по крайней мере в просто-таки монументальном издании сочинений Державина под редакцией Я. Грота (1864–1883) — «Славянов» пишется с заглавной буквы. И сам Грот отмечает «неправильность формы» «Славяновъ», объясняя это поэтическими изысками. Но ведь это можно и, скорее всего, следует прочитать как «род, берущий начало от Славяна/Словена)»[12]. Неужели наипридворнейший из наипридворных Гавриил Романович тоже сочувствовал («мыслил») варягам?

Все-таки поэты — очень скользкий народ. Наверное, поэтому их так недолюбливают монархи. И вроде как накормлен, обласкан, и условия созданы: сиди себе, рисуй плакаты. А вот на тебе! Не преминет какую-нибудь двусмысленность подпустить. Но это лирика. А что скажут историки?

А историки, скорее всего, рассмотрят политический контекст эпохи и заметят, что конец XVII — начало XIX века в России — как раз время, когда оформляется романовская концепция российского панславизма. Провальная концепция, как окажется в результате, но на тот момент результат еще не очевиден. Идея поставить великороссов во главе славянского мира кажется весьма перспективной. Это уже потом станет ясно, что славянский мир неоднороден, что поляки, чехи, хорваты, словенцы скорее предпочтут немецкий патронат, а не имперские объятия «святой Руси», что минчанам дорого воспоминание о Магдебургском праве и среди горожан не найдется ни одного желающего разбирать старинную ратушу, которая, по мнению Александра II, закрывает вид на кафедральный собор. Но все это будет позже. А пока какая, в сущности, разница, ведь все они братья. Ну не Рус, так брат его Словен. Но неточности в таких вопросах дорого обходятся народам.

Принимая за основу версию о русах как о самодостаточном племени наряду с полянами, древлянами и вятичами, мы раз и навсегда закрываем бессмысленную, достойную дегенератов полемику относительно употребления слова «русский» как прилагательного. Раз нет народа, называющего себя «русами», а есть только лишь прилагательное, то и никакой правосубъектности сей народ не достоин. Ан нет, врете, господа! Есть такой народ!