Со вздохом — ну что с Властелина возьмёшь? — я снимаю пиджак, расстёгиваю верхние пуговицы рубашки, засучиваю рукава.
Дамиан молча смотрит на меня, и я зову:
— Иди сюда.
Он подходит, медленно, словно нехотя — я сама его обнимаю. Он действительно ледяной, а я, в противоположность ему, горю, как огонь. И сердце у него под одеждой разгорается, сияет — сначала тихонько, как искорка, потом всё сильнее и сильнее… И вот уже между нами горит пламя, оно освещает всю комнату. Точно испугавшись, Дамиан подаётся назад, но я ловлю его за руки, и он покорно останавливается. А потом снова подходит ближе и кладёт голову мне на плечо. Шепчет:
— Ненавижу чувствовать себя слабым.
— Ты не слаб, — шепчу в ответ. — Ты могущественный волшебник. Мир склоняется к твоим ногам. Что с того, что иногда тебе нужно простое человеческое тепло?
— Иногда? — усмехается он. — Всегда! Ты необходим мне, как воздух, Виил, я ненавижу тебя за это. Ненавижу себя, что стал зависим от тебя. Ты как зелье, как… Без тебя холодно даже дышать.
Я глажу его волосы и молчу. Дамиан замечает это.
— Ты ведь не чувствуешь то же самое? Или… чувствуешь? Ты любишь меня, Виил, правда? Каково это — знать, что тебя никогда не полюбят в ответ? Что полюбил человека, у которого нет сердца? Как это?
— Больно, — тихо отвечаю я.
— Хорошо, — шепчет Дамиан. — И тебе больно… Но почему, почему ты? Почему не другие? Виил, ты знаешь, в первый месяц, пока я не начал и их проклинать, в моей постели оказывались первые красавицы королевства. Королевств, когда я вышел за его пределы, и началась война. Но ни одна, никогда… Даже суккуба… знаешь, кем она обращается? Феей, этой золотоволосой феей, пустышкой, дурочкой! Почему ей? Почему всё ещё ей?! И вот появляешься ты, так на неё похожий, только добрый и…
— А она была злой? — удивляюсь я.
Дамиан больно сжимает мои пальцы.
— Она мучила меня. С тех самых пор, как я её увидел, каждый день, каждую ночь, каждый час она меня мучила. Я думал: я её недостоин, она прекрасна, она фея, принцесса, у неё сотни поклонников, любой склонится к её ногам, стоит ей только топнуть ножкой или призывно улыбнуться…
— И она топала?
— Она? — Дамиан вздыхает. — Нет. Никогда. Она смеялась. Над ними, надо мной… над всеми. Они были готовы ради неё на всё, а она смеялась. Я был готов ради неё на всё… Я любил её…
— А что если, — начинаю я, и Дамиан поднимает голову, встречается со мной взглядом. — Что если и она любила тебя в ответ?
— Она? — Дамиан смеётся, совсем не весело. — Она? Фея? Виил, ты такой наивный!
— Но что если…
— Она отказала мне, — вдруг говорит Властелин. — Я предложил ей стать моей женой, и она отказала.
— Но если она просто не могла?..
Дамиан криво улыбается в ответ.
— Я ничего у неё не просил. Просто возможности назвать своей, быть рядом всю жизнь. Я даже ответной любви не просил, и она всё равно мне отказала.
— Дамиан, но брак — это же серьёзно…
— Брак — это любовь, — грустно возражает Дамиан. — Взаимная любовь, Виил. Но ты прав, для кого-то это слишком много. Кто-то не может, не способен, не умеет любить.
— Он-на, — я заикаюсь от волнения, — н-не ум-мела?
— Фея? — повторяет Дамиан. — Виил! Что феи понимают в любви? Она влюбилась в моего брата, а потом легко разлюбила его. Полагаю, какое-то время она любила и меня… но недолго. Феи жестоки.
— Да, — шепчу я, замерев, а Дамиан улыбается.
— Ну-ну, милый. Моя история тебя расстроила? Мне жаль. Что мне сделать, чтобы ты улыбнулся?
Я отворачиваюсь. Вот, значит, как? Он видел всё это… так?
Видел? А когда я сама решила, что он герой не моего романа? Когда я и правда ему отказала — о да, из благих побуждений, чтобы не мучить его всю жизнь. И к чему это привело?
И что если он прав, и я действительно ничего не понимаю в любви? Не… не умею… любить. Что если это у меня нет сердца?
— Виил, ты думаешь что-то странное, — говорит Дамиан, беря меня за подбородок, заставляя обернуться. — В чём дело?
— Я… — И говорю первое, что приходит в голову: — Я голоден. Ты оставил меня сегодня без обеда. Теперь и ужин замёрз.
Дамиан широко улыбается в ответ.
— О, ну всего-то! Не волнуйся, дорогой! Сейчас ужин будет. А пока его накрывают… Ты остался без браслета, мой дурачок. Зачем ты отдал его герою? Чтобы у него было больше возможностей меня убить?
— Что? Нет! Я просто не хочу смертей, а ты хотел его мучить…
Дамиан прижимает палец к моему рту, останавливая, а сам улыбается.
— Да, да, да. Но теперь у тебя нет защиты. А это плохо — сегодня я чуть не проклял тебя. А что ты умудришься сделать завтра? А ночью я снова буду тянуть из тебя жизненную силу? Уже тяну, — он большим пальцем гладит мою щёку. — Нет, мой друг, так не пойдёт. Пока мы ждём ужин, хочешь посмотреть мою лабораторию?
— А… Это ту, куда ты никого не пускаешь? — зачем-то уточняю я.
Дамиан кивает.
— Ты будешь первым. Посмотришь, как я делаю тебе амулет. Может, тогда ты будешь обращаться с ним бережней.
— А… Может… Может, мне не надо смотреть? Я… м-м-м… крови боюсь…
— Не будет крови, — смеётся Дамиан. — Идём, Виил, это вообще-то честь.
— Но я не против тут подождать…
— Виил. Я хочу. Идём.