Никакой настоящей причины для этого нет

Что именно Анпан-кун ел тогда он и сам не мог сказать. Он был в полной прострации от самого́ факта того, что есть сделанный его девушкой бен-то. Но вроде было вкусно. И пусть девушка, скорее всего, фальшивая, бен-то был самым настоящим.

— Аме-сан, прости, но у меня пока не получится. Но я попробую попозже называть тебя по имени.

Аме-сан кивнула, решив для себя, пока что хватит. Пока что она удовлетворится тем, что называет его по имени сама.

— Еще Хидеки — кун, я бы хотела сказать спасибо. — Она помахала головой, передернула плечами и. — Я не обо всем помню, но я слышала твой голос, и мне сначала было плохо, а потом стало получше. Катари говорила, что ты меня все время меня хватал руками, ощупывал мои ноги и вообще неприлично себя вел, но Аой утверждала, что ты такого бы ни в коем случае не сделал. Она настаивает, что если бы ты, что и делал, то только по необходимости. У моих сестер очень разное отношение к тебе и это странно. Хидеки — кун, — тут Хидеки — кун осознал, что, во-первых, она в самом деле к нему обращается по имени, а не опостылевшему прозвищу, хоть и используя суффикс. Значит, считает его довольно близким, хоть и есть куда двигаться ближе. А во-вторых очень серьезно смотрит на него, — Расскажи, пожалуйста, что ты сделал?

Хидеки пожал плечами — он в любом случае не собирался особо ничего скрывать. Поверит ли ему Аме-сан, это уже совсем другой вопрос.

— В некотором роде, то что говорит твоя младшая сестра — истинная правда. — Лицо Кеко выразило разочарование, но Хидеки продолжил, — Ты упала, пройдя пару шагов из своей комнаты. Я всю тебя поднял на руки и отнес обратно. И уложил в постель. Поставил компресс под голову и на лоб.

— Это все? — прочитать на этот раз выражение лица Кеко Хидеки не смог.

— Почти, — он опустил глаза. — Я… еще поставил холодные компрессы на запястья… И… — его голос стал совсем тихим, но в окружавшей их тишине его было отлично слышно, — и на лодыжки.

Хидеки почувствовал, что несмотря на то, что никакого подтекста в его действиях не было он дико смущен. И даже щеки стали немного пощипывать от жара. Он на секунду опустил глаза, но решил, что это слишком трусливо. Поднял голову вверх и встретился со взглядом такой же покрасневшей Кеко.

— Спасибо тебе, Хидеки — сан. Я верю тебе, и ты ничего плохого не сделал. Я не сержусь, и в самом деле благодарна тебе. Ты же еще и за лекарствами для меня сходил. Спасибо. — Лицо Аме было багровым, но вот голос был спокойным. Аме склонила голову. — Скажи, есть что-то, что я могу для тебя сделать.

Хидеки не стал раздумывать. И так рассказывать о его визите домой к Аме было тяжело и стыдно, ну да, поздно рыть колодец, если жажда одолела.

— Я хочу сходить с тобой в Аквариум, Аме-сан.

— С-свидание? — голос Аме из спокойного моментально стал взволнованным. — Но у нас в городе нет Аквариума?

Когда-то давно мечтательный Хидеки Казуми просчитывал лучшие места для свиданий, если он когда-нибудь влюбится. И одним из самых подходящих, по его мнению, локаций для свидания был Аквариум. Он много раз мечтал оказаться та с милой и любящей девушкой. Возможно, было это потому, что их город был в префектуре далеко от моря, и Аквариум казался чем-то далеким и необычным даже больше, чем тем его сверстникам, которые имели счастье жить рядом с морем. Или потому что когда их класс поехал в тот соседний город, что был рядом с морем, он заперся дома — все равно группа, в которую его записал учитель, объявила ему полный бойкот. Впрочем, после одной-двух попыток он сам перестал. Пусть самураев у него в роду не было, вроде не было, что такое чувство собственного достоинства он знал.

И ему давно хотелось поехать. Но ехать самому было крайне тупо, сестренку таскать по своим хотелкам он стыдился. Нет, она не откажет, но, во-первых — неудобно, а во-вторых, как-то стыдно и неромантично. Да, Казуми Хидеки, толстяк, которого считали противным все (или почти одноклассницы), на которого с хорошо скрытым отвращением смотрела младшая сестра его (ненастоящей) девушки, был в определенном роде романтиком. Несмотря на полное отсутствие шансов у него завести какие бы то ни было романтические отношения. И даже несмотря на то, что и сам внешний вид был в большой степени результатом его действий.

Иногда он немного жалел о том, что отказал тогда в последнем классе младшей школы. Но у него была причина, которая тогда казалась серьезной. Девочка, что ему призналась, насмехалась над той, что нравилась ему самому. Правда, та, что ему нравилась, сама впоследствии присоединилась к травле…

А побочным результатом и было то, что он сильно поправился и похоронил окончательно все свои шансы на какую бы то ни было настоящую школьную романтику.

Ну да он все равно не жалел. А вот если бы согласился, жалел бы точно. Ну не вынес бы он ее долго. И все пошло бы другому, хоть и все равно закончилось бы издевательствами. Влияние в классе когда-то отвергнутой им девушки нельзя недооценить, и хоть та в его классе, вроде его и не помнит. Или делает вид.