Никакой системы (СИ)

— Да считайте кем угодно, — согласился Курт. Но раз уж мы мы арестованы, то есть ли у нас права? В первую очередь интересует право на еду и воду. У вас здесь кормят, или, что нашел, то твое?

— Нечто среднее, на самом деле. Но ради вас поляну накроем, — рассмеялся Испанец. — Ща все будет. Но, с вас рассказ. Падайте где стоите.

— И что тебя конкретно интересует? — Уточнил Курт, не став ломаться. — Новое преддверие?

— Не, не особенно. Про него, если это и впрямь новинка, ты еще язык сотрешь рассказывать. А все твои слова будут тщательно законспектированы и отданы на поругание пяти десяткам аналитиков, а потом будут превращены в удобочитаемую выжимку с мудрыми выводами. И вот ее я прочту с огромным интересом, так что не трать время на подробности. Сейчас больше всего нас парнями интересует другое. Скажи, на хрена ж вы полезли к рожающей личинке-то? Вам, после всех ваших похождений, жизнь опротивела или мозгокрут какой словили?

Выход искали, — пояснил Курт, усевшись на землю и набрасываясь вместе с напарницей на оперативно появившиеся продукты в виде армейского сухпайка. Никакой глубокой загадки он в своих предыдущих действиях не находил, но если собеседникам хотелось послушать резоны, от чего бы и нет?

— И чем вас стандартный не устроил? — В который уже раз выпучил на него глаза Слава.

— Всем. Всем устроил. Только вот поделись со мной секретом, а стандартный, это где? — Прорычал практически Курт, начиная раздражаться потихоньку. — Мы не ходоки-сталкеры, Слава. Мы понятия не имеем, где тут стандартный выход! Я вообще про это ничего не знаю, а Яна говорит, что стандартный выход из Морозного Колодца — это залезть повыше и окунуться поглубже. Мы решили, что в данже это тоже сработает. Что не так?

— Mierda… — Ругнулся посерьезнев немного Слава. — Вот сейчас я тебе поверил. Это не данж, мужик. В МК данжи конечно бывают, но событие это почти историческое, занесенное в скрижали. А это место, ну, можно конечно считать это данжем, по сути схоже. Но, по факту, это такой подуровень МК. Типа, смещенный во времени. И знаменит он тремя вещами — первое, попасть сюда можно несколько дней в году прямо из зоны выхода в Альтамире! Второе — самое опасное, что здесь есть, не считая повышенного радиоактивного фона, это окуклившиеся личинки. Потому, что, если они лопаются, то любой контакт с их созревшими семенами — скорый билет на тот свет в форме постепенного превращения в такую же личинку. Ну и последнее. Последнее — это выход. Ты только не переживай, но никакие правила типа «не ходи назад», «иди выше» тут не работают. Это место ближе к реальности, тут все просто, как мычание. Нырнул в реку — вылез дома.

— В какую такую реку?? — Уже догадываясь каким будет ответ, уточнил Курт.

— Сам как думаешь? Она тут одна. Вон, на дне трубы плещется, — указал вниз рукой Слава. И снова гнусно заржал, на лету пересказывая узнанное своему сержанту Гонзалесу и его, оставшимся безымянным, бойцам.

* * *

Дальнейший путь запомнился Курту и его напарнице смутно. Ноги их и так не держали, еще до встречи с испанской боевой группой, а после приема пищи, да еще под охраной, стало клонить в сон просто смертельно.

Только ответы на так и не прекратившиеся расспросы об их приключениях не давали окончательно задремать. К счастью, впечатленные их рассказом, оперативники прониклись нелегкой судьбой попаданцев и обошлись без избыточных формальностей. Оставив юридические заморочки на юристов реала. Они практически на себе отнесли сомлевших приключенцев вниз, к берегу, и вывезли их в нормальность с комфортом, в специальной погружной капсуле так, что даже ног замочить не пришлось.

Главное, что запомнилось вырубающемуся Курту, перед тем как их сдали с рук на руки дежурной смене в реале зоны выхода под сводами древней испанской пещеры — это короткая речь сержанта, который, через переводчика конечно же в лице Славы, поздравил Курта с первоходом и добавил напутствие — никогда не возвращаться.

— Не понравился я ему что ли? — Уточнил устало тот. — Или это традиция у вас тут такая, уходя, уходи все дела?