Никакой системы

И Курт стал смотреть. И даже увидел. Нет, конечно же не лицо, не огненный череп и не знакомые детали одежды, вроде плаща с песочной восьмеркой на спине. Ничего такого не было.

Он увидел куда более важное с его точки зрения. Трудно сказать, был ли выходящий из здания театра реальным бригадиром ремонтной бригады. Это еще предстояло установить. Но одним он точно не был. Не был высоким мужиком с пергаментного вида кожей и болезненной худобой. Не был Аланом-Песочным человеком. А камеры, в отличие от людей не усыпишь. История с их подозреваемым запутывалась.

* * *

Покинув полицейское управление, Курт огляделся в свете догорающего дня и, не обнаружив на стоянке приметной бугатти, зашагал к центру города, где его дожидалась снятая на длительный срок квартира. Следовало все обдумать, а делать это он предпочитал в комфортной обстановке. В одном Вероника точно оказалась права. Несмотря на гору трупов, воспринятых им с привычным фатализмом, новая работа ему начинала нравится.

Сам для себя неожиданно поймав мысль об интересе, он приостановился, достал телефон и набрал сообщение одному из добавившихся вместе с новой работой контактов.

— «Я очень хотел бы почитать тот архив из Даркнета. Но сам не найду и не знаю, можно ли обратится к Кириллу?»

Ответ, хоть он и не ожидал его так быстро, пришел уже через несколько секунд. Видимо собеседник считал его сообщения для себя вполне приоритетными.

— «Ок, я озадачу своих, но с некоторыми оговорками, загляни завтра. Есть новости. Скажу лично»

ВМ больше тумана нагнал своим ответом, лишь добавив таинственности и оставив Курта мучится догадками. Но это, отчего-то, разожгло интерес еще больше. Наверное это и называют «подсел».

Часть третья, глава третья

В поисках ответов

Проснулся Курт практически по классике. С головной болью. Шея в зоне имплантации жемчужины немного саднила, и он подумал, что стоит заглянуть к Ольге на осмотр и замену пластыря.

Безуспешно стараясь не мочить последний, он принял душ и глянул новости пока сушился. Новости после местной утренней классики номер два — «чай, хлеб, масло, сыр», заходили умеренно позитивно. Славия все еще могла гордится своим постимперским сыром, а позитив, был как всегда. Кто-то где-то с кем то воевал, кто-то выигрывал дебаты, доказывая своими речами и примером, что можно и не воевать. Что-то ограбли, а что-то наоборот, нашли. Какого-то носителя артефакта «C» ранга, например, нашли мертвым, продемонстрировав тем самым миру в очередной раз, что лучше быть умеренно умным, чем очень сильным.

В общем, выдвинулся Курт на работу.

Не то, чтобы именно эта часть новой жизни с ее некоей предопределенностью ему особенно нравилась, но нарушать установленный обществом порядок он не хотел. По крайней мере, в течение первой рабочей недели.

Улицы столичного города приняли его в свои объятия обернув недружелюбным саваном ноября. Курт ощущению безысходности зимы не поддался и не стал нырять в контролируемый климат нутра общественного транспорта, благо, идти было не столь уж и далеко для тренированного человека. И даже мелкий пакостный дождь, пролившийся из вечно хмурого неба, не заставил его свое решение изменить, и лишь направил в сторону от больших проспектов, в попытке срезать путь.

Ноги сами повели и он, внезапно для себя самого, оказался на площади перед зданием вчерашней недоброй памяти ТЮЗа.

Здание, построенное в стиле постмодерна, несмотря на свое, казалось бы доброе и мирное предназначение, с детства навевало на него странные ассоциации, а после вчерашнего, да еще в осеннем антураже, предстало и вовсе мрачным утесом, рассекающим своей громадой дыхание тяжелого северного ветра. На мгновение, ему показалось даже, что многочисленные статуи, установленные архитекторами под нависающими фронтонами вынесенного вперед на опорах фасада, шевелятся, искажая свои и без того гротескные очертания.

Курт вновь, где-то на грани фантомной боли, ощутил своим свежеприобретенным «шестым» чувством, как меняется звучание пространства вокруг и даже подумал, не это ли стало причиной головной боли, списанной им ранее на воспаление в зоне внедрения под кожу артефакта.

Встряхнувшись от капель дождя, скопившихся на влагостойкой ткани куртки, он отогнал наваждение. Его ждало продолжение интересно начавшейся работы, а переживать попусту о произошедшей тут бойне не было практического смысла. Курт считал себя в достаточной степени рационалистом и предпочитал помочь жертвам, разобравшись в произошедшем, без рефлексий.

* * *

Бывший дом художника в который раз уже распахнул перед ним свои стеклянные двери, и, знакомый уже на этот раз охранник, приветственно кивнул.

— Так и не зашли в кадры за пропуском, — с укором сообщил он Курту. — А люди, между прочим, вас ждут, подписи вашей хотят.

— Я исправлюсь, — с улыбкой пообещал Курт, уже не слишком удивляясь тому, что он, казалось, продолжает вчерашний диалог, хоть и с другим человеком.