Никарагуа. Hora cero

Из этого разговора Сергей узнал, что военное положение в стране усложняется с каждым днём, так как правительство не в состоянии разорвать армию на два фронта. К тому же «фронта», как такового, не было. Партизанская война с обеих сторон шла в джунглях небольшими подвижными отрядами, которые находились на «автономном» обеспечении. Обе стороны несли большие потери. Но особенно тяжёлым было положение местных крестьян, которых армия не могла защитить, так как неизвестно, когда и на какую деревню нападут «контрас». После нападения, уничтожив сопротивлявшихся мальчишек — «милисианос», отряды «контрас» уводили с собой мужчин, иногда вместе с семьями, которые становились «заложниками». Безграмотные и оторванные веками от цивилизации индейцы–мискитос на Атлантическом побережье, которые никогда не признавали «центральной власти» (у них был даже свой собственный язык — английский «суржик»), поддерживали вторгшихся «контрас», потому что к этому их призывали местные католические священники–иезуиты. «Контрас» — это бывшие военнослужащие гвардии и полиции диктатора Сомосы, которым Сандинистское правительство, после победы революции, благородно позволило покинуть страну. Два года они не заявляли о себе, обосновавшись, главным образом, в соседнем Гондурасе. За это время, при помощи США, были сформированы несколько мощных военных группировок, размещённых в лагерях для «беженцев» на границе. Об этом было известно, но Сандинистское правительство ничего до сих пор не могло предпринять, кроме дипломатических протестов. Сейчас оно фактически не контролировало северную границу страны и Атлантическое побережье. В то же время, из политических соображений, оно воздерживалось от «интернациональной» военной помощи. Поэтому кубинские «специалисты» пока сидели «без дела», но были готовы к самому серьёзному развитию ситуации…

Советская экономическая миссия переехала в новое роскошное здание, окружённое высокой каменной стеной. Для установления системы охраны прибыли специалисты из Москвы. Комендантская служба миссии состояла из московских младших офицеров милиции, которые работали также водителями служебно–личных машин. Публика — особая, необщительная и грубая. Кольцов случайно оказался свидетелем, как один из охранников ногами забил на смерть большую крысу, оказавшуюся в безвыходном тупике. Вроде бы крыса не вызывала сочувствия, но смотря на то, какое садистское удовольствие было на улыбавшемся лице этого немолодого милиционера, Сергей с омерзением вспомнил, как однажды в юности он оказался на месте крысы…

На днях Кольцов испытал сильное потрясение.

Обычно он, как и другие его соотечественники, не обедал в университетской столовой для преподавателей и студентов (где питание было бесплатно), перебиваясь кофе с захваченными из дома «бутербродами». Когда работал в CNES, то обедал в приличном служебном кафе. И вот однажды, по приглашению своих никарагуанских коллег, Сергей, проигнорировав предупреждение Чеслава, зашёл в столовую. Его не удивило весьма скромное меню. Еда накладывалась прямо в ячейки пластмассовых подносов: банановый суп, овощи, варёные макароны и бобы. На десерт — вода прямо из водопроводных краников. Рассаживались за большие деревянные столы на грубо сколоченные скамьи. Всё это было бы ничего, так как на Кубе Сергей привык и не к такому «сервису».

Но то, что он увидел дальше, на Кубе быть не могло! Не успели преподаватели расположиться за столом, как за ними выстроилась очередь детей разных возрастов. Они молчали! И даже не смотрели в лицо, не отрывая глаз от подноса, провожая взглядом каждую ложку. Встававшие из–за стола люди, отдавали поднос с недоеденной едой кому–нибудь из них. Он тут же грязными руками «вычищался» почти до блеска и относился на «транспортёр», который отправлял его в «мойку». Другие дети терпеливо ждали своей очереди. Это были «беспризорники» революции!

Смотреть на это Сергей не мог. Он отдал нетронутый поднос одному из малышей и пулей вылетел из помещения столовой. Его трясло…

Между тем страна готовилась к третьей годовщине победы революции. Праздничные мероприятия намеривались проводить в Масайе. В этом городе три года назад было поднято восстание против диктатуры, поддержанное городскими «партизанскими» отрядами.

Сейчас было объявлено о «чрезвычайных мерах» безопасности, так как бои на севере продолжались. Но в пятницу, как всегда, преподаватели с жёнами ездили за покупками по торговым рынкам и магазинам, но особых мер, кроме военных патрулей, не заметили.

Кстати, Кольцов заполучил книгу–мемуары Анастасио Сомосы под названием «Преданная Никарагуа» и сейчас читал с большим интересом.

В преддверии праздничных мероприятий, всех преподавателей вызвали в ГКЭС, где они почти весь день распаковывали и сортировали присланную из Москвы литературу. В основном это были издания «Прогресса» и «Политиздата», переведённые на испанский язык произведения классиков марксизма–ленинизма, политическая литература (речи Л. И. Брежнева) и кое–что из русско–советской классики. Литература предназначалась для «торжественного вручения».