Никчёмная Наследница

Припоминаю одну очень уникальную фразу: «Не делай другому добра – не получишь зла». Кто же знал, что она настолько точна?

Первые несколько дней я бездействовала. Пыталась получше понять, что это за мир, присматриваясь к своему окружению. Отчасти я надеялась на то, что слова Розалин приукрашены и преувеличены. В её возрасте это нормально – драматизировать.

Однако… нет.

Даже гуляя по саду, замечала, что горничные и садовник намеренно старались смотреть в другую сторону, избегая не просто глаз девушки, а её полностью.

Призрак, значит…

Но это ещё нормально. Самое омерзительное – это совместные обеды с «семьёй». О них Розалин не рассказывала, но всё же они были. И эти семейные трапезы были наглядным примером того, что происходит в этой чёртовой семейке.

Длинный стол, где с одной стороны сидели герцог со своим сыном Майклом, а с другой стороны напротив сидела герцогиня. Также со своим сыном Пьером. Каждый из родителей общался со своим чадом, напрочь забыв об окружении.

Розалин, то есть я, сидела прямо посередине этого бесконечно длинного стола в полном одиночестве.

Ну что я могу ещё сказать? Ощущение такое, что даже стены этого дома давят на меня, мешая дышать. А ведь во время вечеринок, которые устраивала герцогиня, та сразу становилась самой любящей и самой доброй матерью в мире. И улыбнётся, и погладит по голове, и ласковым словом наградит, и всплакнёт, когда нужно… Такой актёрский талант погибает, кто бы знал.

Но вот вечер завершается, гости разъезжаются, и на всю сцену под названием «идеальная семья» опускается занавес.

Конец.

Вначале я старалась подражать Розалин. Из одного письма мало что можно выяснить. Хотя и той информации было более чем предостаточно. К счастью, девушка оставила на месте хрустальный шар и гримуар своей прабабки. Вот только от этого нет никакого толку. Я пыталась пару раз увидеть будущее, как и Розалин, до боли вглядываясь в хрустальный шар. Но единственное, что я там увидела, – это своё отражение.

Высока вероятность, что я что–то делаю не так. А возможно, что у меня в принципе нет подобных способностей. Всё же быть в теле Розалин – это не то же самое, что быть Розалин.

В итоге время шло.

Герцогиня стала готовиться к масштабной вечеринке, на которую она пригласит всех своих друзей. И причина для торжества – моя свадьба. Скоро Розалин исполняется восемнадцать. И да, никто не намерен праздновать её день рождения. Кому он вообще нужен? Главное – свадьба и статус наследной принцессы.

Время поджимало, и мне был необходим план. Но именно его, как назло, не было.

В комнате Розалин не было ни одной игрушки. Даже у взрослых тёток или мужиков должно быть что–то, что напоминало бы ему о детстве и светлом невинном времени. Какой–нибудь ненавязчивый пустяк, но главное, что он есть.

У этой девочки отсутствовали даже элементарные цветы, хотя в остальных частях дома букеты сменялись ежедневно.

Кровать, несколько шкафов, отдельная комната в качестве гардеробной, трюмо, письменный стол и… всё. И пугало то, что тут было идеально чисто. Ни бумажки, ни картин на стенах, ни стопки книг, которые читаешь… Комната подростков должна говорить об их внутреннем мире. О том, что они хотят достигнуть в своей жизни. Что им нравится или не нравится, что привлекает или отталкивает. В возрасте Розалин принято читать любовные романы, слушать грустную музыку и писать глупые стихи о вечном, от которых, повзрослев, становится стыдно, но при этом немного приятно.

Но ничего этого нет. Помещение чем–то напоминало комнату в дорогой гостинице, в которой мог быть кто угодно. Нет того, что говорило бы о личности.

А ведь даже горничные, чтобы убраться, сюда очень редко заходят.

Но это ладно.

Больше всего меня начали раздражать две вещи: одежда Розалин и та еда, которую подавали девушке. Корсеты сдавливали мои органы так сильно, что казалось, ещё немного и я лопну, как переспелый помидор. Даже дышать толком не получалось. И ведь у неё все подобные платья!

Ну а что касается еды, то… тут уже мне хочется плакать.

В моей прошлой жизни даже пятилетний ребёнок ест больше. Да и еда просто отвратительна на вкус. И ладно, если бы кто–то в герцогском доме пытался издеваться над Розалин. Подавали отбросы или специально готовили нечто такое, словно «это» сдохло в мучениях как минимум трое суток назад. Так нет же!

Так питались все в этом доме и считали нормой.

И смотря на эту еду, я отчасти понимаю, почему одни сходят с ума и становятся злодеями, другие просто стремятся исчезнуть из этого мира. Питаюсь всего несколько дней, а уже хочу кому–нибудь врезать.

Пассивная агрессия накапливалась. Её становилось всё больше.

Но я держалась.

Не сейчас… Потом… Когда я пойму, что нужно делать. А пока лучше терпеть.

Во всяком случае, я так думала, но тут…

– Розалин, как ты сидишь? Где твои манеры? Выпрямись и не позорь меня! – услышала голос Сюзанны, которая даже с другого конца стола обратила внимание на то, как сидит её дочь. Может быть, на этой планете всё же есть жизнь? И ещё не всё потеряно?

– Да, мама, – отозвалась я, стараясь выпрямить спину.