Никейское и посленикейское христианство. От Константина Великого до Григория Великого (311 — 590 г. по Р. Х.)

Внутренние раздоры монофизитов в основном касались степени различия человеческой природы Христа и обычной человеческой природы, то есть степени их отклонения от ортодоксального учения о полном единосущии человеческой природы Христа с нашей природой[1674]. Самыми важными из этих партий были севериане (по имени Севера, патриарха Антиохии) или тленнопоклонники[1675], учившие, что тело Христа до воскресения было смертным и тленным, и юлианиСТЫ (последователи епископа Юлиана из Галикарнасса и его современника Ксенаии из Иераполя), или нетленно–призрачники[1676], утверждавшие, что тело Христа изначально было нетленным, и державшиеся на грани докетизма. Первые согласились с католиками в том, что Христос по плоти был единосущен нам (κατά σάρκα ομοούσιος ήμίν). Вторые исходили из смешения (συγχυσις) двух природ и утверждали, что телесность Христа с самого начала была наделена нетленностью Логоса и была подвержена тлению только κατ΄ οίκονομίαν. В частности, они упоминали о том, как Иисус ходил по воде. Обе стороны соглашались, что тело Христа после воскресения было нетленно. Здесь следует отметить, что слово φθορά иногда использовалось для передачи идеи бренности, а иногда — тления.

Решение этой не столь уж бессмысленной проблемы представляется таким: тело Христа до воскресения было подобно телу Адама до грехопадения, то есть содержало в себе потенциал бессмертия и нетленности, однако до своего прославления оно находилось под влиянием стихий, могло быть уничтожено и действительно было насильственно умерщвлено, но благодаря пребывающей в нем силе безгрешного духа было сохранено от тления и вновь воскресло к жизни нетленной. Так относительное бессмертие стало абсолютным[1677]. Так что мы можем, не противореча себе, утверждать и то, что тело Христа до и после воскресения было тем же самым, и то, что после воскресения оно было прославлено[1678].

Севериане снова раскололись, споря о всеведении Христа, на феодосиан и фемистиан или агноитов[1679]. Юлианисты же поделились на ктиститов[1680] и актиститов[1681], которые, соответственно, утверждали или отрицали, что тело Христа было сотворенным. Самым последовательным монофизитом был оратор Стефан Ниобей (около 550), который объявил недопустимой любую попытку разделить божественное и человеческое во Христе, так как в Нем они стали нерасторжимым целым[1682]. Некий аббат из Эдессы, Бар Судаили, распространил этот принцип даже на творение, которое в конечном итоге должно быть поглощено Богом. Иоанн Филопон (около 530) увеличил путаницу: исходя из монофизитских принципов, воспринимая φύσος конкретно, а не абстрактно и отождествляя его с ύπόστασις, он выделил в Боге три индивидуальные природы, то есть впал в тритеизм. Он старался подкрепить свое мнение аристотелевскими категориями genus, species и Individuum[1683].

§144. Три капитула и Пятый вселенский собор, 553 г.

Помимо уже упомянутой литературы, см. Н. Noris (католик): Historia Pelagiana et dissertatio de Synodo Quinta oecumen. in qua Origenis et Th. Mopsuesteni Pelagiani erroris auctorum justa damnatio, et Aquilejense schisma describitur, etc. Padua, 1673, fol., Verona, 1729. John Garnier (католик): Dissert, de V. Synodo. Paris, 1675 (против кардинала Нориса). Hefele (католик): vol. ii, 775–899. — Греческие Acta пятого собора, за исключением 14 анафематствований и нескольких фрагментов, утрачены, хотя сохранился фрагмент латинского перевода, похоже, относящегося к тому же времени (в Mansi, tom. ix, 163 sqq.); о их подлинности и полноте ведется много споров (см. Hefele, ii, p. 831 ff.).