Никейское и посленикейское христианство. От Константина Великого до Григория Великого (311 — 590 г. по Р. Х.)

II. Биографии: Hieronymus (De viris illustr., с. 81, краткий очерк, с перечнем его трудов), Valesius (De vita scriptisque Eusebii Caesar.), W. Cave (Lives of the most eminent Fathers of the Church, vol. ii, pp. 95–144, ed. H. Cary, Oxf., 1840), Heinichen, Stroth, Cruse, и другие, в их изданиях Eccles. Hist. Евсевия. F. С. Baur: Comparatur Eusebius Hist. eccl. parens cum parente Hist. Herodoto. Tub., 1834. Haenell: De Euseb. Caes. religionis christ, defensore. Gott., 1843. Sam. Lee: Introductory treatise в его англ. издании Theophany of Eusebius, Cambr., 1843. Semisch: статья Eusebius v. Caes. в Herzog, Encycl., vol. iv (1855), pp. 229–238. Lyman Coleman: Eusebius as an historian, в Bibliotheca Sacra, Andover, 1858, pp. 78–96. (Биография Акакия, его преемника в епархии в Кесарии, Сократ, ii, 4, утрачена). Fr. Ad. Heinichen: Eusebii Pamphili Scripta Historica. New ed. Lips., 1868–70. 3 Tom. Третий том (804 стр.) содержит Commentant et Meletemata. Обширные указатели, а также критические и пояснительные примечания делают это издание «Истории церкви» и других исторических трудов Евсевия наиболее полезным. Издание Dindorf, Lips., 1867 sqq., 4 vols., включает два апологетических труда. Лучшее издание «Хроники» — Alfred Schöne: Eusebii Chronicorum libri II. Berol., 1866 and 1875. 2 Tom., 4. Шоне помогали Петерман, с армянским переводом, и Родигер, с сирийской Epitome. Здесь есть также χρονογραφείον σύντομον 853 г., в первой части которой говорится, что она основана на трудах Евсевия. Stein: Eusebius nach s. Leben, s. Schriften, und s. dogmatischen Charakter. Würzburg, 1859. Епископ Lightfoot: статья Eusebius of Caes. в Smith and Wace, vol. ii (полная и ясная). Semisch: статья Eus. v. Caes. в Herzog², vol. iv, 390–398. Новый перевод Евсевия с комментарием: А. С. Mcgiffert, появится в Нью–Йорке, 1890.

Этот третий период необычно богат великими учителями церкви, которые успешно сочетали богословские способности с практическим благочестием и, развивая наиболее важные учения и выступая против крупных заблуждений, вывали благодарность потомства. Они монополизировали всю ученость и красноречие приходящей в упадок Римской империи и подчинили их делу христианства на благо будущих поколений. Их справедливо называют отцами церкви. Они принадлежат христианскому миру без разделения на деноминации и до сих пор, особенно Афанасий и Златоуст среди греческих отцов церкви и Августин и Иероним среди латинских, своими произведениями и своим примером оказывают огромное влияние — хотя и в разной степени, в зависимости от взглядов разных церквей на важность Библии и на ценность церковной традиции.

Мы начнем рассказ о наиболее значительных никейских и посленикейских богословах с Евсевия Кесарийского, «отца церковной истории», христианского Геродота.

Он родился около 260 или 270 г., вероятно, в Палестине, и получал образование в Антиохии, а потом — в Кесарии Палестинской, под влиянием трудов Оригена. Он был близким другом ученого пресвитера Памфилия[1895], который собрал большую библейскую и патриотическую библиотеку и руководил процветающей богословской школой, основанной им в Кесарии, до 309 г., когда он погиб как мученик во время гонений при Диоклетиане[1896]. Евсевий длительное время преподавал в этой школе; после смерти своего учителя и друга он совершил путешествие в Тир и Египет и был свидетелем жестокостей во время последнего великого гонения на христиан. Он был в темнице как исповедник, но вскоре был освобожден.

Двадцать лет спустя, когда Евсевий, председательствовавший на соборе в Тире (335 или 336), выступил против Афанасия, епископ Потамон из Гераклеи, по рассказу Епифания, воскликнул ему в лицо: «Как можешь ты, Евсевий, быть судьей невинного Афанасия? Кто может потерпеть такое? И зачем? Да разве ты нe сидел со мной в темнице во времена тиранов? Они выкололи мне глаз за исповедь истины, а ты вышел оттуда невредимым; ты не пострадал за свою исповедь; здесь ты присутствуешь без шрамов. Как ты избежал темницы? Может быть, потому, что обещал совершить незаконное [принести жертву идолам]? Или, может быть, ты и сделал это?» Но этот намек на трусость и неверность Христу, вероятно, объяснялся завистью и предвзятостью говорящего, его возбуждением в тот момент. Если бы на Евсевий было такое пятно, древняя церковь вряд ли доверила бы ему епископский посох[1897].