Никейское и посленикейское христианство. От Константина Великого до Григория Великого (311 — 590 г. по Р. Х.)

Философия Августина обсуждается в более крупных трудах по истории философии: Brucker, Tennemann, Rixner, H. Ritter (vol. vi, pp. 153–443), Huber (Philosophie der Kirchenväter) и в следующих трудах: Theod. Gangauf: Metaphysische Psychologie des heil. Augustinus. 1^ele Abtheilung, Augsburg, 1852. T. Théry: Le génie philosophique et littéraire de saint Augustin. Par., 1861. Аббат Flottes: Études sur saint Aug., son génie, son âme, sa philosophie. Par., 1861. Nourrisson: La philosophie de saint Augustin (ouvrage couronné par l'Institut de France), deuxième ed. Par., 1866, 2 vols. Erdmann: Grundriss der Gesch. der Philos., i, 231 sqq. Ueberweg: History of Philos. Engl, transi, by Morris, vol. i, 333–346. Ferraz: De la psychologie de S. Aug. 2^d ed. Paris, 1869. Schütz: Augustinum non esse ontologum. Monast., 1867. G. Loesche: De Augustino Plotinizante in doctnna de Deo disserenda. Jenae, 1880. (68 pp.)

Описывать собственную жизнь — трудная и деликатная задача, даже если эта жизнь — шедевр природы или Божьей благодати, то есть наиболее достойна описания. Из всех автобиографий ни одна так несвободна от налета тщеславия и самовосхваления и ни одна не заслужила столько уважения и любви за свою искренность и кротость, как автобиография святого Августина.

«Исповедь», которую он написал на сорок шестом году жизни, еще сияет пылом его первой любви, исполнена огня и помазания Святого Духа. Это возвышенное произведение, в котором Августин, как Давид в пятидесятом псалме, исповедуется перед Богом, перед своим и последующими поколениями во всех грехах юности без остатка; и в то же время это гимн, восхваляющий Божью благодать, которая вывела его из тьмы на свет и призвала на служение царству Христа[2144]. Здесь мы видим самого великого учителя церкви всех времен «простертым в пыли, общающимся с Богом, купающимся в Его любви; читатели для него — лишь тени». Он отказывается от всех почестей, от всего величия, от всей красоты и с благодарностью возлагает их к подножию Всеблагого Бога. Читающие «Исповедь» постоянно чувствуют, что христианство — это не мечта и не иллюзия, но истина и жизнь, и восхищаются чудесной благодатью Божьей.

Аврелий Августин, родившийся 13 ноября 354 г.[2145] в Тагасте, незначительном селении в плодородной провинции Нумидия в Северной Африке, недалеко от Гиппо Региус, унаследовал у своего отца–язычника Патриция[2146] страстную чувствительность, а от матери–христианки Моники (одной из благороднейших женщин в истории христианства, которую отличали высочайшие интеллектуальность и духовность, ревностное благочестие, нежнейшая и всепобеждающая любовь) — стремление к Богу, так замечательно выразившееся в его словах: «Ты сотворил нас для Себя, и сердцу нашему нет покоя, пока оно не успокоится в Тебе»[2147]. Эти стремление и уважение к нежному и святому имени Иисуса, хотя и остававшиеся на заднем плане, сопровождали его во время обучения в школах Мадауры и Карфагена, в путешествиях в Рим и Милан, в странствиях по лабиринту плотских удовольствий, манихейской поддельной мудрости, академического скептицизма и платонического идеализма, пока наконец молитва матери, проповеди Амвросия, биография святого Антония и, прежде всего, послания Павла не стали орудиями Святого Духа, совершившими в тридцатитрехлетнем мужчине чудесную перемену, которая превратила его в неизмеримое благословение для всего христианского мира и даже грехи и заблуждения его юности поставила на служение истине[2148].

Сын, о котором столько молились, не мог погибнуть, и верующей матери, дух которой, следуя за ним, перенес больше страданий, чем ее тело, когда она рождала его на свет[2149], было позволено незадолго до смерти, ради ободрения будущих матерей, получить ответ на свои молитвы и ожидания, и она смогла покинуть сей мир с радостью, хотя и не увидела вновь родного дома. Моника умерла по дороге домой, в Остии, рядом с устьем реки Тибр, на пятьдесят шестом году жизни на руках своего сына, насладившись с ним замечательной беседой, которая выходила за пределы пространства и времени и предвещала вечный субботний отдых святых. Она не жалела, что умирает в чужой земле, потому что была недалека от Бога, Который воскресит ее в последний день. «Похорони мое тело где угодно — такой была ее последняя просьба, — и не беспокойся о нем; единственное, о чем я прошу, — вспоминай обо мне у алтаря моего Бога, где бы ты ни был»[2150]. Августин в своей «Исповеди» воздвиг Монике благороднейший и нетленный памятник.