Никита Хрущев

Следом за Щербицким пришла очередь Мазурова. 6 января 1964 года отец вместе с Кириллом Трофимовичем направился по приглашению В.Гомулки и Ю.Циранкевича в Польшу с неофициальным визитом. В середине зимы отец, по настоянию врачей, обычно брал отпуск дней на десять. Поляки пригласили его на несколько дней поохотиться, и он взял с собой Мазурова, желая, как всегда, совместить отдых с делами: помочь установлению более тесных прямых экономических связей между Белоруссией и Польшей. Да и вообще к Мазурову он относился с симпатией и уважением.

В середине января я, взяв отпуск, встречал их на границе. Еще пару дней отец намеревался провести в Белоруссии. Его поселили на даче в Беловежской Пуще. Во время одной из прогулок Мазуров долго рассказывал, какими ему видятся пути развития народного хозяйства республики. О чем конкретно шла речь, я не слушал, хотя все время и держался рядом. Таких разговоров при мне происходило множество. Помню только, что отцу мысли Мазурова не понравились, и он стал поправлять его. Мазуров не согласился - вышла размолвка. Расставались они недовольные друг другом, тем не менее корректно, по-дружески. Каково же было мое удивление, когда на Белорусском вокзале отец вдруг сказал членам Президиума ЦК, встречавшим его, что ему очень не понравился Мазуров. Они, мол, с ним долго говорили, но предложения его не выдерживают критики. Надо думать о его замене. Эти слова были для всех неожиданны, правда, и возражений не последовало.

Что происходило дальше, я не знал. Видимо, отец остыл, еще раз обдумал разговор и от своих намерений отказался. Во всяком случае, разговоров об освобождении Мазурова больше не возникало. Без сомнения, слова отца немедленно донесли Мазурову, и после этого он никак не мог числиться в сторонниках Первого секретаря.

Тем временем жизнь шла своим чередом. Как всегда, на неотложные дела, связанные с актуальными хозяйственными и политическими вопросами, накладывались встречи, приемы, поездки. Зимой и весной отец побывал в Венгрии, на Украине, в Ленинграде. В Москве он проводил все меньше времени. Нити центрального руководства все больше переходили в руки Брежнева и Косыгина. В отсутствие отца они чувствовали себя увереннее и свободнее. Его возвращения становились все менее желательными, поскольку он мешал им проводить свою линию. Отец вмешивался во все вопросы - и большие и маленькие. Такая опека их, естественно, раздражала.

Мне кажется, историки недооценивают встречу отца с Кеннеди в Вене в июне 1961 года. Многие пишут о том, что отец якобы поучал молодого американского президента, время прошло в бесплодных спорах, и Кеннеди отбил атаки Хрущева.

В Вене, насколько я уяснил, произошло главное - знакомство. Отец вернулся после встречи с прекрасными впечатлениями о собеседнике. Он оценил его как достойного партнера, сильного государственного деятеля, а еще и как просто обаятельного человека, который ему понравился.

В одной из бесед возникла дерзкая по тем временам идея организации совместного советско-американского полета на Луну. Мир тогда бредил космосом. Мы и американцы соревновались за первенство высадки на Луне. Совместный проект давал многое для укрепления доверия. Но дело не пошло. Ни у нас, ни у них не была подготовлена почва.

Особенно сильно сопротивлялись военные, ведь в случае претворения идеи в жизнь пришлось бы открыть американцам наши военные секреты, продемонстрировать ракеты, а в мирных космических кораблях многие технические решения одинаковы с боевыми ракетами.

Помню, осенью 1963 года, незадолго до трагических событий в Далласе, гуляя вокруг дома на Ленинских горах, отец вновь вернулся к манившей его идее. Однако выстрел оборвал жизнь Кеннеди, а с его преемником отец обсуждать эту проблему не захотел. К Кеннеди он испытывал человеческую симпатию и доверие, а в жизни отца внутренние симпатии и антипатии всегда занимали большое место. Он мог преодолеть их как политик, но по-человечески неизменно оставался во власти своих пристрастий.

Вот так же ему полюбился Вэн Клайберн (тогда его называли Ван Клиберн) открытостью, талантом, своей обаятельной улыбкой. Отец несколько раз ходил на его концерты, пригласил пианиста в воскресенье на дачу. Навсегда у него сохранились самые теплые воспоминания о милом молодом американце.

Начиналась весна 1964 года, а с ней и сев. Хороший урожай был необходим. Неурожай 1963 года заставил покупать зерно за границей, ухудшилось и качество выпекаемых изделий. Отец считал закупку зерна за границей единичной, экстраординарной мерой, которая никак не должна была повториться. Должны же мы в конце концов научиться выращивать хлеб. Ссылки на неурожай из-за плохих погодных условий он не принимал вообще.