Никита Хрущев. Реформатор

29 августа мы перемещаемся с Бриони в Словению, в горную резиденцию Тито. Там прогулки и разговоры сопровождаются «рыбалкой» на озере, кишащем не кормленной последние четыре дня форелью. Мы с восторгом вытягиваем из воды одну за другой рыбины — только успевай забрасывать. Даже отец, поддавшись общему азарту, в первый и, наверное, последний раз в жизни берет в руки спиннинг. Отец рыбалку не жаловал, человек по своей природе активный, он чувствовал себя неуютно в неподконтрольном ему ожидании: клюнет рыба, не клюнет рыба. Другое дело охота, или поход за грибами, или просто прогулка, где ты, а не рыба решаешь, что делать.

30 августа отец в Словенском городе Велене посещает агрокомбинат «Любляна», затем свиноводческую ферму, а оттуда переезжает на лигниновую шахту.[87]

После осмотра комбината гости и хозяева собираются за столом в шахтоуправлении, начинается разговор, расспросы, порой перерастающие в споры.

31 августа отец переезжает на угольные копи, при встрече ему вручают шахтерскую шапку и фонарик. Затем он осматривает шахту и снова разговоры, разговоры, разговоры.

1 сентября мы уже в Загребе, в Хорватии, сначала в Рабочем университете, а потом на комбинате органической химии.

2 сентября отец возвращается в Белград, посещает там промышленную выставку на берегу реки Саввы, вечером — прощальный прием и на следующий день мы уже дома, в Москве.

Вся эта сверхнасыщенная программа дополнялась почти не прекращавшимися разговорами. Не переговорами, а именно разговорами с Тито, его заместителями Александром Ранковичем и Эдвардом Карделем, главой профсоюзов Светозаром Вукмановичем-Темпо, министром иностранных дел Коча Поповичем и другими. Отец их всех по отдельности расспрашивал о принципах и особенностях управления экономикой, они же в один голос нахваливали свою модель. Я, желая помочь отцу, при любом удобном случае, в основном на прогулках, когда мы с помощником югославского президента генералом Цернобрней оказывались рядом, следуя в отдалении за ставшей почти неразлучной парой — отцом и Тито, беседующими без переводчиков и свидетелей, выведывал у него югославские «секреты», которыми он охотно делился, а потом вечером пересказывал свои «открытия» отцу.

«Отдыхом» отец остался доволен, одной загадкой стало меньше. Правда, желаемого ответа на вопрос, что же нам делать в собственной стране, он в Югославии не отыскал.

— Рабочие советы на предприятиях — инстанция совещательная, — делится он своими впечатлениями о поездке на заседании Президиума ЦК. — Практика похожа на нашу, но много бутафории. Отношение народа к нам хорошее.

— То же самое, что и у нас, только в другой цвет выкрашено, — отвечает он на мой вопрос во время вечерней прогулки.

Да, Рабочие советы, которые так распропагандировал в своих статьях молодой экономист Геннадий Лисичкин и ради которых отец и поехал в Югославию, его разочаровали. Больше он к ним не вернется, как и не станет прислушиваться к предложениям Лисичкина. Свои проблемы ему придется решать самому.

Туристы и ключ от границы

Рабочие советы на югославских предприятиях не оправдали ожиданий отца, а вот обилие западных туристов на пляжах Истрии, особенно немцев, отца просто потрясло. Тито объяснял просто: с границы они «замок» сняли, въезд-выезд упростили до простой формальности — вот и все хитрости.

— А шпионов вы не боитесь? — поинтересовался отец. Сталинская шпиономания твердо обосновалась в нашем сознании.

— Боимся, конечно, но шпионов мало, мы их ловим, а валюты туристы везут много, — улыбнулся Тито. — В результате страна остается в выигрыше.

Отец начал выспрашивать у Тито подробности. То, что Тито рассказал отцу, в наши «советские ворота» не лезло ни с какой стороны. Своих граждан они взаперти не держали: кто хотел, ехал на заработки в Германию, поработает там несколько лет, купит машину, накопит на дом и возвращается. Стране снова выгода, на немецкие марки они строят себе дома в Югославии, вкладывают деньги в югославскую экономику.

— И не бегут? — удивился отец.

— Кое-кто остается за границей навсегда, но мало, — ответил Тито. — Никто их там с распростертыми объятьями не ждет. Большинство возвращается, а о тех, кто не вернулся, мы не жалеем. К тому же, и они шлют деньги своим родным в Югославию, продолжают работать на нас.

Невиданная свобода передвижения произвела на отца огромное впечатление. Вот как случается: ехал за одним, а обрел совсем другое. Отец всерьез вознамерился внедрить югославский опыт в нашей стране, открыть границы, пусть кто хочет приезжает, кто хочет уезжает. Если такой режим приносит Югославии миллионы, то он окажется во сто крат более выгоден для нас. В Советском Союзе туристских красот побольше, чем в Югославии. И советские люди заслуживают доверия не меньше, чем югославы. Почему же мы держим их взаперти?

Собственно, подобные вопросы возникали у отца и раньше, но все притерпелись к существующей закрытости страны, казалось, так и надо. Поездка в Югославию вдруг высветила, что надо-то совсем не так. Отец решил действовать.