Никита Хрущев

Что касается дефицита зерна, то в 1963 году 10 миллионов тонн пшеницы закупили за границей. 9 декабря, выступая на Пленуме ЦК, Хрущёв сказал: «Суровая зима, а затем жестокая засуха нанесли ущерб важнейшим сельскохозяйственным районам страны. Правительство вынуждено было купить известное количество хлеба за рубежом. Если в обеспечении населения хлебом действовать методом Сталина – Молотова, то тогда и в нынешнем году можно было продавать хлеб за границу. Их метод был такой: хлеб за границу продавали, а в некоторых районах люди из-за отсутствия хлеба пухли с голоду и даже умирали». После нескольких годов неурожая Хрущёв также принял решение о химизации сельского хозяйства, то есть увеличении производства минеральных удобрений и гербицидов.

КАК ХРУЩЁВ ПОНИМАЛ АВАНГАРДНОЕ ИСКУССТВО

Когда Хрущёв стал участвовать в проработке деятелей искусства и литературы и позволил себе кричать и угрожать, началась борьба с абстракционизмом, это было несчастье. Но вот парадокс: Хрущёв оставался для нас, молодых журналистов, художников, литераторов, вузовских преподавателей фигурой предпочтительной. Он явно ошибался, но ему прощали.

Игорь Дедков, критик

1 декабря 1962 года Хрущёв посетил выставку в Манеже, приуроченную к 30-летию Московского отделения Союза художников СССР. Экспозиция «Новая реальность», организованная Элием Белютиным, в которой были представлены работы авангардистов, была частью этой выставки.

Хрущёв прошел по первому этажу («Новой реальности» предоставили второй). Некоторые работы ему понравились, некоторые, например картины Р. Фалька, не вызвали восторга.

Он уже собирался уходить, когда ему предложили заглянуть на второй этаж. О том, что произошло дальше, известно из воспоминаний художников. Поднимаясь по лестнице, Хрущёв улыбался. Он сказал авангардистам: «Так вот вы и есть те самые, которые мазню делают, ну что же, я сейчас посмотрю вашу мазню!» Тогда он еще был настроен благодушно. Но, посмотрев на картины художников белютинской группы, Никита Сергеевич пару минут молчал, а затем произнес: «Говно!». И добавил: «Педерасты!»[7]

Дальше Хрущёв разбирался с авторами по отдельности и комментировал работы. «Девушку» А. Россаля он обозвал «морфинисткой» и осведомился, почему у нее нет одного глаза. У автора картины «1917 год» Л. Грибкова спросил, как он мог так представить революционеров: «Что это за лица? Вы что, рисовать не умеете? Мой внук и то лучше нарисует». Удивил Хрущёва автопортрет Б. Жутовского: «Как же ты, такой красивый молодой человек, мог написать такое говно?» Каждого художника он спрашивал о том, кто его родители.

Свита Хрущёва вторила ему и подзуживала: «Арестовать!», «Уничтожить!», «Расстрелять!», «Задушить!». Корреспонденты щелкали фотоаппаратами.

Покончив с белютинцами, Хрущёв говорил с Эрнстом Неизвестным, чьи работы находились в другом зале. Когда тот сослался на свои европейские и мировые успехи, Никита Сергеевич сказал: «Неужели вы не понимаете, что все иностранцы – враги». Он действительно так думал. Стоит вспомнить скандал в 1958 году, когда Борис Пастернак «за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа» должен был получить Нобелевскую премию по литературе. Никите Сергеевичу дали прочитать избранные цитаты из «Доктора Живаго» – конечно, самые крамольные. Понять, чем же на самом деле вызвано признание – антисоветчиной или же литературными достоинствами романа, – Хрущёв и не пытался. Он дал добро на то, чтобы писателя приструнили. Советская пресса занялась «раскрытием предательской сущности» нобелевского лауреата. «В силу того значения, которое получила присужденная мне награда в обществе, к которому я принадлежу, я должен от нее отказаться. Не сочтите за оскорбление мой добровольный отказ», – телеграфировал Пастернак Нобелевскому комитету. Что касается поэзии Пастернака, то о вкусах не спорят. Любимым поэтом Хрущёва был Некрасов, а среди современников он, как мы уже упоминали, больше всех ценил Твардовского. Именно к Твардовскому Никита Сергеевич в 1959 году обратился за консультацией: «Действительно ли Пастернак является крупным поэтом?» Тот ответил вопросом на вопрос: «Вы меня считаете поэтом?» Хрущёв заверил, что очень любит его творчество. «Так вот, по сравнению с Пастернаком я не слишком крупный поэт», – вынес вердикт Твардовский.