Никита Никуда

В зеркале был виден торшер, которым я так и не воспользовался, угол комнаты, кусок ковра. И что-то мелькнуло еще - неопознанное, вроде как тень, что-то хрустнуло, соприкоснувшись с моим затылком, или это хрустнул затылок под тем предметом, что меня хрястнул - фонарь мигнул и погас навеки.

Вначале была полная тьма, и свету нигде не было, и в этой глухоте, тьме - гналась за мной пустота с пистолетом. Но вот где-то повыше лба появилось и стало светиться цветное пятно

- Я вколол ему морфий, - донесся сквозь вату в ушах дружественный баритон. Смутно знакомый.

Я летел. Голова была легкой и парила отдельно. Пустота отстала, выронив пистолет. Голос не мой, и не Антонов. Чей?

- Ударили чем-то по черепу, - сказал другой голос, женский. - Пусть поспит. Не тревожьте его, Антуан.

Морфий. Что за иллюзии? Женщинам не положено. Где взял? Откуда манеры французские? Голос вроде знаком. Я затребовал пистолет.

- Спи, - сказал теперь уж Антон.

Я уснул. Кажется, бредил остаток ночи. Просил пистолет, ибо пустота подступала вплоть, нужно было отогнать ее выстрелами. Действие морфия прекратилось часам к восьми.

- Пистолет? - Ответил Антон на мой первый вопрос, заданный утром. - С собой, скорее всего, унесли. Геологи их видели.

Провал. Полное поражение. Вы разгаданы и убиты.

- А чего ж не вступились?

- Мы же сами велели им не высовываться. Но когда огрели тебя, высунулись, но не успели скрутить.

Постояли таки за меня Антоновы постояльцы. Спасибо им. Я шевельнул шеей: нет ли их здесь, и это движение болью в двенадцать баллов отдалось в голове.

- Я запомнил ее, - сказал я.

- Так это ж моя мартышка, - сказал Антон.

- Зачем приходила?

- Наведалась за дублонами. С пожарником со своим. Они вчера приезжали на грузовике, да я выгнал обоих. Геологи видели их в оконце. Только зачем он тебя по башке, а? Ничего не понимаю. Удар нанесен массивным предметом.

- Я ее повязал, - сказал я.

- Тогда понятно. За Маринку испугался. Любит он ее.

- А ты?

- Уже нет. Съездить забрать что ль?

- Я сам. Сам упустил - сам заберу. Поквитаюсь заодно. Адрес есть?

- Приблизительный. Пятиэтажка напротив кафе 'Медвежий угол'. Первый подъезд, третий этаж. Дверь направо. Фамилия его Семисотов.

Я запомнил, хотя голова раскалывалась.

- Это доктор тебя обработал своими снадобьями.

- Доктор?

- Ну да.

Конечно. В геологической экспедиции должен быть, наверное, какой-нибудь медик. Надо бы его поблагодарить.

- Так руду они ищут? Или, может, казну? - пошутил я.

- Касситерит. Говорят, где-то есть залежи. А с головой ничего страшного. Правда, шишак, как у буденовца. Кожа содрана. Пришлось выстричь тебе тонзуру. Так что ты теперь на иезуита похож.

Сравненье с буденовцем мне больше нравилось.

- Наголо меня, - потребовал я.- Налысо.

Он отыскал машинку, помог подняться и забрил мне, словно новобранцу, лоб.

- Ну, так что, я с тобой? - предложил Антон.

- Не надо, - твердо сказал я. - Будешь привлекать внимание. Ты ведь теперь герой дня, да чего там - года. Да и дома остаться должен кто-то. Может, следят.

- Ты опять за свое?

- Вернусь - разработаем план действий.

- Машину тебе найти, дядь Жень?

- Обойдусь.

- Шляпу возьми. Шишку прикрой. А то с такой отличительной чертой, как шишак, сам будешь бросаться в глаза.

Ненавижу я шляпы. В шляпе я никогда не был. Черная. Ковбойская? Или хасидская? Словно траур - по ком? Мне показалось, что я уже видел эту шляпу на ком-то другом.

- А в ней, что ль, не буду бросаться?

- Полгорода в таких ходит. Благотворительность из штата Мэн. Еще были мороженые бычьи хвосты и куриные гузки. Но те удалось продать, а шляпы не брал никто. Пришлось, действительно, с большой помпой раздать их желающим. Так что даже в моду вошли, и следующую партию благотворительных шляп уже раскупали.

- Тебе тоже по благотворительности досталась?

- Не знаю, откуда взялась. Может, подбросил кто.

Я подошел к зеркалу. Рассмотрел себя. Прикрыл битое место шляпой, вообразив для собственного куражу, что это черный берет. Шляпу одел и почувствовал себя другим. Флибустьером. Отчасти невидимкой. Другим. Вроде даже что-то изменилось в лице.

- Вспомнил: улица Уллиса, - сказал Антон.

- Как-то связано с Джойсом или Гомером? - спросил я.

- Не знаю. Но был такой латышский стрелок.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Едва дядя ушел, вылез матрос. Видимо дожидался ухода родственника.

- Это мы, твои неприятности, - развязно сказал он, приближаясь к Антону. Он переоблачился в родное, матросское, изрядно истлевшее, но выстиранное. Некоторые прорехи были стянуты нитками. - Покорнейше просим спуститься.

И не дожидаясь положительного ответа, ухватил его за рукав. Антон раздраженно высвободился. Однако сошел вслед за ним вниз.

Матрос распахнул дверь, но вместо того чтобы пропустить Антона, хамски вошел первым.

- Смирнов! Смирно! - рявкнул он, выкатывая и тараща глаза. - Павлыченко! Пли! - Во рту его блеснул золотой зуб. - Предъявите признаки жизни!