Никита. Побеждая страх

Не имею права прикасаться к ней. Я из тех мужчин, которые трахают женщин, даже не раздеваясь до конца, и сразу уходят. Неужели она не видит, что я не создан для того, чего она жаждет от меня?

Когда я впервые заметил, как Чили смотрит на нее, сначала обрадовался. Возможно скоро она переключится на него, и я смогу вздохнуть свободно. Но, чем больше я наблюдаю за их маленькой дружбой, тем больше хочу свернуть ему шею. Он не должен иметь возможность касаться ее руки, улыбаться ей, приобнимать за плечи.

Раз я не могу, никто не может.

Потом напоминаю себе, что она не моя, мне нечего ей дать. Ни любви, ни ласки, ни постоянства. Во мне этого нет. Ей будет лучше так.

Без меня.

Все знают, опасно трогать то, что принадлежит мне. Даже, когда я был ранен в плечо, не позволил никому из парней сесть за руль моего автомобиля. Но Юля... она не принадлежит мне.

И тем не менее я не перестаю кидать все эти знаки в сторону Чили. Он должен видеть это в моем взгляде, слышать в моем нарочито резком тоне даже не по делу, что ему лучше не переступать черту. Послать его что ли куда подальше на задание? Как назло ни одного подходящего для него вдали от дома.

Сейчас все мы сосредоточены на поисках банды Дикого. Мы тратим слишком много времени и сил на это. Из-за этого не хватает людей для других дел. Несмотря на то, что нам сейчас пригодились бы лишние руки, у меня глаз задергался, когда Илья вспомнил о Кубинце. Вздыхаю и откидываюсь на спинку стула, лениво поигрывая вилкой на столе. Хорошо. Хорошо, что он далеко отсюда. Если повезет, он останется в своей Гаване навсегда.

В этот момент входная дверь с грохотом распахивается и все поворачивают головы в ее сторону. Удивлен, что парни держат ее незапертой.

Чили, Матвей и Давид вскакивают на ноги со своих мест. Матвей хватает со стола огромный нож для свадебного торта и напряженно сжимает его в руке.

А на пороге появляется никто иной, как сам черт из ада.

Кубинец!

О нет!

Со всех сторон начинают одновременно раздаваться возгласы:

- Что за черт!?

- Как ты здесь оказался?

- Парни, вы тоже это видите?

- Неужели это ты? Вот это новости...

- Las putas portuarias gobiernan el mundo*, - истошно кричит огромный попугай Ара в клетке, которую Кубинец держит в руках.

На его губах появляется греховная улыбка, пока он сканирует помещение. Он пропускает Софию, то ли от того, что у нее на руках маленький сын, то ли от убийственного предупреждающего взгляда Марка, и останавливает свой взор на Авроре.

- Обними же меня скорее, mi amor! - говорит он нараспев, приближаясь к ней.

- Вообще-то, это моя жена! - грозный рев Давида рассекает воздух.

- Понял, amigo. Perdóname!** - Кубинец поднимает руки в знак капитуляции и снова путешествует по компании лукавым взглядом, пока не задерживается на Насте.

На всех парусах он устремляется к новой цели, раскрывая руки для объятий: - Mi corazón!***

- Вообще-то, это моя невеста! - рев Харлея не менее суров.

Так вот что это были за загадочные переглядывания!

- Невеста?! - восторженно визжит София, глядя на Настю и Харлея.

Нарушитель спокойствия отступает и, поверженно падая в кресло, с резким испанским акцентом произносит: - Если уж тут нет свободных женщин, - вальяжно вытягивает ноги. - тогда принесите мне Ром! - его рука взмывает над спинкой кресла и указательный палец требовательно рассекает воздух. - И воды попугаю!

- Мужчины, прячьте ваших дочерей, - бормочет Макс, - худший кошмар всех отцов пожаловал в город.

— Свободу попугаям! — орет птица. — Сво-бо-ду!

— Кубинец! Какими судьбами? Ты давно в городе? — Чили подходит к нему, предлагая бокал, и они пожимают друг другу руки.

— Только с корабля и похоже сразу на бал! — он подмигивает невесте. И только что присевший на стул Давид, снова вскакивает.

— Ты где пропадал? — Чили присаживается на корточки перед огромной клеткой.

— Таити! Таити! Не были мы ни в какой Таити — нас и здесь неплохо кормят!

— Кто-нибудь пристрелите эту птицу! Я уже оглох на одно ухо, — ворчит Матвей.

— Привыкай! Мы здесь надолго! — Кубинец дарит ему белоснежную улыбку.

— Она не будет жить с нами в одном доме! — Матвей и Илья стонут в унисон.

— А Вовка меня так любил! Прямо на руках носил! — горланит попугай. Я знал, что Ара громкие, но чтобы настолько. Хорошо, что я здесь не живу!

— Птичка! — в гостиную вбегает, потирая заспанные глазки сынишка Авроры. Он спал в комнате Харлея и должно быть проснулся от шума. Парень подбегает к клетке и упирается любопытным носом в прутья. — Привет, птичка!

— Niño!**** — кричит Ара.

— Эй, чико! Ты чей? — Кубинец подхватывает Леву на руки, вертя во все стороны в воздухе, как диковинное чудо.

— Он мой! — ревет Давид, прежде чем его мать успевает раскрыть рот. — Лев отойди подальше от клетки. Вдруг он тебя укусит. Он кусается?

— Эй, это умная птица!

— Que carajo quieres, malparido? Hijo de la puta! — попугай заходится испанским матом, когда Давид приближается к нему.

— Ага. И он непременно научит его сквернословить. Никогда еще не слышал, чтобы птица так выражалась!

— Так это ж по-испански, амиго. Не переживай.