Никитинский альманах. Фантастика. XXI век. Выпуск №1

Следующим пунктом его сегодняшней программы было посещение редакции одного из журналов, с которыми он сотрудничал, — нужно было завезти рукопись статьи, обещанной уже год тому назад. Разговор с редактором, как всегда, затянулся: пришлось выпить несколько чашек кофе, выкурить четверть пачки сигарет, выслушать последние сплетни.

Андрей уже поглядывал на часы…

И снова — в метро, иначе не попадешь домой…

Мальчишки уже ждали его у подъезда. Сегодня их было только двое; впрочем, старший — Борис — уже скорее юноша, учится на втором курсе геологоразведочного института.

Черноволосому Максиму, его приятелю, пятнадцать. 

— Привет, райдеры! — Андрей всегда искренне радовался, глядя, как улыбаются, приходя к нему в гости, эти ребята, еще не научившиеся при необходимости раздвигать губы в жалком подобии настоящей улыбки. Ему даже казалось, что Борис, тот, например, никогда этому не научится. (И дай Бог, думал Андрей.) 

— Сам райдер! — отозвался Макс, протягивая ему руку. 

— Здравствуй, — солидно сказал Борис. Они поднялись в его однокомнатную квартирку на девятом этаже; Борис достал из рюкзачка кулек с печеньем и привычно, похозяйски отправился на кухню ставить чай. Макс принялся помогать Андрею, разгребая сваленные на диване бумаги, чтобы было, куда сесть. 

— Что это вы только вдвоем сегодня? — спросил Андрей. 

— Может, еще Дэн с Сашкой придут. И Татьяна вроде собиралась, — Макс уже уселся на отвоеванный у рукописей уголок дивана и легкомысленно устраивался на нем с ногами. Потом чуть посерьезнел. 

— Андрей, я новые стихи принес. Посмотришь? Как они изменились, подумал Андрей.

Тот же Макс, два года назад он был такой съеженный, обиженный миром и ощетинившийся в ответ на обиду. Борис едва не силком притащил его к Андрею. И только через год Макс первый раз показал ему свои стихи, хотя другие ребята давно, не стесняясь, читали свои вещи. Боги, какие это были стихи! С ломаным размером, иногда почти без рифмы, болезненно неумелые стихи тринадцатилетнего подростка. Андрей читал их, давясь непонятным стыдом пополам с жалостью. В этих стихах было пока только две краски: боль обиды и радость жить, но Андрей сразу увидел, что у мальчишки, смотрящего, как он читает, очень большой, настоящий талант. И тогда же он подумал, что Макс никогда не будет известным (популярным — это слово вызвало тогда отвращение) поэтом.

Ну и пусть, это была уже сегодняшняя мысль, — это не главное. Главное, чтобы он не стал одним из тех, кто с пустыми глазами трясется в вагонах метро, кто с довольной улыбкой бросает монетки в шапку нищего у собора святого Бонифация… Андрей вздрогнул, снова вспомнив тот город. Вздрогнул внутренне, но Макс сразу уловил это. 

— Ты чего?..

Андрей улыбнулся.

— Ничего, Макс. Так… Да, все они сильно изменились за эти несколько лет. Разве что только Борис, меняясь внутренне, остается прежним внешне. Ну да ведь он и самый старший, и самый самостоятельный и спокойный… Бориса он встретил первым из них, три года тому назад, в экспедиции на самом севере Карелии. В тот день Андрей отпросился у начальника партии в самостоятельный маршрут, ушел с базы ранним утром и не обещал вернуться к вечеру — хотелось обойти сразу несколько далеких интересных обнажений, и Андрей не был уверен, что успеет все за один день. И не успел, конечно. К вечеру он тащился, обливаясь потом и сгибаясь под отяжелевшим от камней рюкзаком, вверх по склону очередной — последней на сегодня — заросшей лесом горушки.

Пахнуло вдруг дымом костра. Андрей поднажал и выбрался на вершину. Замер, пораженный открывшейся красотой. «Бараний лоб» горы — заглаженная ледником скала — выпуклым стометровым откосом уходил из-под ног вниз, к огромному зеркалу озера. Кое-где, там, где на скале могла удержаться земля, украшали «лоб» сосны. Ветер с озера отгонял комаров и мошку; опускалось за дальний лес солнце… А чуть в стороне от того места, где Андрей вышел из леса, горел на «лбу» костер — профессиональная «нодья», костер геологов и егерей, сложенный из трех бревнышек, не сдуваемый ветром и не гаснущий в дождь. Булькал над огнем маленький котелок. Чуть ниже, прикрытая от ветра скалой, стояла (опять-таки, профессионально была поставлена — не сдует, не зальет) одноместная брезентовая палатка.

Андрей не успел еще, как следует, рассмотреть чужой лагерь, как откуда-то изза скал появился мальчишка лет примерно пятнадцати, в потертых зеленых камуфлированных штанах, футболке и джинсовой жилетке, с пучком брусничных веточек в руке. 

— Здравствуйте, — сказал мальчишка, кладя бруснику на камень и отряхивая с ладоней приставший мусор. 

— Здравствуй, — сказал Андрей. 

— Твой лагерь? 

— Мой, — мальчик оглядел взмокшего под ношей Андрея. — Отдохните, у меня чай как раз вскипел. 

— Спасибо, — Андрей улыбнулся и назвал свое имя. 

— Борис, — сказал хозяин лагеря, пожимая протянутую Андреем руку. — Только заварка вот кончилась; ну, с брусникой не хуже.