Никитинский альманах. Фантастика. XXI век. Выпуск №1

Но это не сломало кота. Он все равно жил, почти как прежде, каждый день проходил обычно, а ночи — наполовину во сне, наполовину в мечтах. Он был романтик, этот кот. Раньше он рассказывал свои мечты кошке, и та слушала или притворялась, что слушала. Теперь кошки рядом не было, — но кот все равно говорил, тишина нарушалась еле слышным урчаньем. Он говорил в пространство, и звезды с безмолвной Луной слушали его, изредка чуть заметным подмигиванием выражая одобрение. Будь кот человеком, он мог бы выплеснуть свои рассуждения на бумагу и, несомненно, стал бы знаменит и менее романтичен. Но кошачий народ не любит словесных упражнений, он практичен. Поэтому кот все больше и больше отдалялся от собратьев. И даже птицы, в которых остальные коты видели всего лишь кусок пищи, иногда ускользающей, иногда — попадающей в лапы, не вызывали у кота инстинктивной хищнической реакции. Напротив, он почти был готов поклоняться им — ведь птицы летали! Пернатые как-то это чувствовали и не только не боялись кота, но стали даже навещать его, скрашивая одиночество. Но постепенно его обычным настроением стало мрачное недовольство собой и жизнью.

Окружающие сторонились кота, и он это замечал; и в свою очередь, тоже стал избегать общества. Только ночью, окруженный птицами, он преображался, глаза начинали сверкать странным фиолетовым светом, шерсть лоснилась, усы нетерпеливо вздрагивали в ожидании чего-то. Увы…

Ничего не происходило. Иногда ему снились сны. И в них он непременно летал.

Кот чувствовал как парит в пространстве тело. Он ощущал мощные потоки восходящего воздуха, наслаждался играми лучей заходящего солнца на горизонте…

Просыпаясь, он долго лежал, не двигаясь, заново переживая сон, вспоминая малейшие подробности; но тем тоскливее становилась обычная жизнь. Однажды кот встретил ту кошку. Она весело мурлыкала, слушая своего нового ухажера. Но едва ее зеленые глаза встретились с необычными фиолетовыми кота, осеклась, нос ее побледнел, словно она узрела призрак; и кошка поспешила увести ухажера подальше, стремясь избежать неприятного для всех троих разговора. Кот в мрачном настроении вернулся домой. «Все хуже и хуже», — горько подумал он и раздраженно отмахнулся от соловья, подлетевшего к нему. Ах, лучше бы он этого не делал. Этот жест оказался роковым. Отброшенный соловей ударился о стену, упал на землю и умер, сломав шею. Тут же испуганные и возмущенные птицы взлетели и начали в воздухе громко обсуждать преступление. Потом все вместе выразили ему презрение, как предателю — и разом покинули, оставив в одиночестве. Но кот ничего не слышал и не замечал. Сейчас для него существовал лишь этот комочек перьев, который только что летал, — летал! — а теперь уже не шевелится и не двигается. У кота была благородная душа, он не мог даже помышлять о ненависти к тем, кто от рождения наделен способностью парить, о чем сам мечтал без надежды. И, тем не менее, только что он убил одного из них — парящих. И вот тогда что-то сломалось в нем.

Кот медленно поплелся, не видя, куда идет, не осознавая даже, что идет. Так, в забытьи, он преодолел полгорода, пока лапы не привели его к самой высокой в городе башне. И только здесь, подняв взор, он прозрел. Все происходящее казалось ему сном. Страшным сном. Вот-вот он проснется, и все станет попрежнему. Не будет никакой встречи с кошкой, не будет убитого соловья. Не будет даже кота… Но он не проснулся. И кот начал карабкаться на вершину башни. С каждым шагом он словно выбирался из болота, день за днем поглощавшего его, — из болота уныния, бессмысленности, безнадежности. Каждое движение давалось с трудом, но приносило новую долю просвета в затуманенные кошачьи мысли. Когда он стоял на самой вершине башни, солнце уже начало заходить за далекий горизонт, собираясь покинуть эту половину мира. Тяжесть куда-то исчезла, удивительная легкость чувствовалась в теле. И, зная, что все только сон, кот понял: сейчас это свершится. Он ступил на самый край парапета, почти падая в бездну. Крикнул: «Смотрите, я лечу!» Напрягся. Выгнул спину. Прижал уши. Резко распрямил лапы.

Прыгнул. И полетел… Ловя потоки восходящего от земли теплого воздуха, кот взмывал все выше и выше, пока дома внизу не превратились в странные явления природы, и стали выглядеть с такой высоты просто смешными квадратными камешками.

Чувство необычайной, сверхъестественной легкости, никогда ранее во снах не испытанное, овладело котом, и он понял, что способен достичь звезд. Когда пролетавшие мимо благородные птицы, гордые короли воздушного царства, увидели кота, наравне с ними парившего в воздухе, то не поверили своим глазам. Но после внимательной проверки им пришлось признать невероятное. Тогда птицы стали звать его с собой. Кот согласился. Стая направлялась далеко, в те края, куда она улетала каждый год, лишь только появлялись первые признаки наступающей зимы.