Нико (ЛП)

София, мать Бьянки, медленно выздоравливала. Сегодня Бьянка впервые вывела ее на улицу. Хотя, по словам Джии и Бьянки, она не сказала ни слова о том, что с ней случилось. Жена Медведя, Бьянка, и Джиа сидели с ней и болтали. Дети играли на некотором расстоянии.

— Должны ли мы пойти на гала-концерт посла или нет? — спросил Лука.

Я пожал плечами. — Мы могли бы. На случай, если Бенито и Марко решат не складывать все яйца в одну корзину, — мой взгляд скользнул к двум братьям. — Но Бьянка не придет. Это слишком рискованно, — они тут же кивнули в знак согласия. Они хотели защитить ее так же, как и я.

Бенито хотел заполучить Бьянку по нескольким причинам, благодаря мне. Она была его дочерью, владела элитной недвижимостью на побережье Амальфи и имела двух собственных дочерей. Самым большим драйвером была недвижимость в Италии, хотя на втором месте стояла дочь. Его мечты о преданности влиятельным семьям сбылись, когда у него родилась дочь, вот только я все испортил ради него. Я женился на ней первым. Таков был мой план, но я не рассчитывал, что Бьянка станет владелицей недвижимости, которую хотел Бенито.

Меня чертовски разозлило то, что передача собственности ни разу не всплыла ни в одном из поисковых запросов. Именно по этой причине он все эти годы держал ее мать своей любовницей. Да, она была его любимицей, но на это было больше причин, чем просто красота Софии. София Каталано была его самой давней любовницей.

Береговая линия Амальфи принадлежала самым влиятельным итальянским преступным кланам. Это была редкость, которая случалась, может быть, раз в двести лет, когда что-то появлялось на рынке, и обычно это ухватывалось до того, как знак Продается упал на землю.

Побережье Амальфи было лучшим секретом контрабанды среди мафиозных преступников и пиратов всего мира. Благодаря старому доброму папе у меня был хороший кусок. Семье Бьянки принадлежал еще больший участок, даже самый большой. Семья бабушки Бьянки была одной из немногих, кто передал имущество своей дочери, эмигрировавшей в Штаты, которая по иронии судьбы не хотела иметь ничего общего с преступной деятельностью. Это должно было позволить их семье выбраться из преступного мира, сохранив в целости свою собственность на побережье Амальфи, но дедушка Бьянки все испортил, когда сыграл в азартные игры.

Семья Кингов ничем из этого не владела. Но они очень давно хотели заполучить эту недвижимость. Сегодня вечером участок береговой линии будет продан на гала-концерте тому, кто предложит самую высокую цену. Бенито был единственным претендентом. Я подозревал, что именно поэтому Бенито так жаждал Софии Каталано.

— Нико, что сделано, то сделано, — сказал Кассио в десятый раз.

— Мы должны убить Бенито, — прохрипел я. — Иначе, поскольку эта собственность записана на имя Бьянки, он никогда не сдастся.

— Почему оно пропустило ее мать и попало прямо к Бьянке? — спросил Лука.

Ее мать хотела держать это подальше от Бенито, но никогда не задумывалась об этом. Она рассчитывала, что Бьянка останется одна, так как поменялась с дочерью местами. Ей следовало бы знать, что Бенито не сдерживает своих обещаний.

— Очевидно, это была просьба ее матери. Она позволила ему поверить, что оно было передано ей по завещанию ее матери, но она передала его непосредственно Бьянке. Она не хотела, чтобы Бенито заставлял ее руку. Сделав это, сама того не зная, она вернула Бьянку на рынок. Она рассчитывала, что Бенито будет вести честную игру, но этот ублюдок никогда не играет честно. Он собирался продать ее Владимиру по договоренности с «Красавицы и мафиози», и они согласились разделить имущество.

Но зачем делиться, если теперь, когда он знает, что Бьянка — его дочь, он может все это принять!

— Он действительно такой большой? — спросил Кассио.

— Самый большой. Здесь легко могут разместиться двадцать круизных лайнеров.

Положив сотовый на стол, я сел за стол. Я откинулся на спинку стула, поднял каблуки и закурил сигару. Лука и Кассио уже были на втором приеме. Это было расслабляющее средство, но Бьянка ненавидела его запах, поэтому я избегал сигар. Мне придется принять душ, прежде чем я даже прикоснусь к ней.

— Кто-нибудь из твоих знакомых располагает какой-либо информацией о том, что случилось с ее матерью? — спросил я Кассио.

Он покачал головой. — Она все еще не говорила?

— Нет. Она в плохой форме, — сказал я им. Ее синяки заживали, но что-то в том, как ее глаза смотрели пустыми и мертвыми. Я не был уверен, вернется ли эта женщина когда-нибудь из ада, через который ей пришлось пройти.

— Что-нибудь о нападениях? — спросил Кассио, переключаясь на тему недавних событий.

— У меня есть теория, но нет никаких фактов, подтверждающих ее, — сказал я наконец. В моей голове несколько дней бродила мысль.

— Что? — спросил Кассио.