Нико

Когда она услышала его удаляющиеся шаги, то снова открыв краны и для максимального шума нажав на смыв унитаза, бросила камень в окно. Стекло треснуло и разбилось, осколки посыпались на бачок унитаза. Мия замерла, беспокоясь, что кто-то мог услышать, но, не услышав приближающиеся шаги, развязала на ботинках шнурки и быстро убрала из проема осколки стекла. Забравшись на бачок, она, подтянувшись, стала протискиваться в оконный проем.

— Черри скоро придет, — Большой Джо постучал в дверь. — У нее есть… девчачьи принадлежности.

— Здорово! Ты прямо мечта, а не мужчина, — через плечо крикнула Мия, понимая, что одна половина ее тела снаружи, а другая внутри, и что идея побега через окно была не самой лучшей. Ведь она застряла, а ее задница явно оказалась больше, чем она предполагала, и не важно, сколько усилий было приложено, она не могла пролезть. Мия приподняла ноги, упираясь в стену и туалетный бачок, когда попыталась таким образом вытолкнуть себя на свободу. Один ее ботинок соскользнул с ноги и упал на пол. У нее не было времени его подбирать. Она последний раз напряглась и, выпав из окна, упала на мусорные мешки, головой вперед.

— Открывай, сладкая, — позвал женский голос. — Я принесла тебе все необходимое.

Мия подскочила и, хромая поспешила по дороге, цокая по бетону единственным, оставшимся у нее ботинком. Она услышала крик, треск и грохот выбитой двери. И рванула от гаража, ее сердце колотилось настолько сильно, что чуть ли не ломало ребра.

Беги. Беги. Беги.

Свернув за угол, она понеслась по безлюдной улице, ощущение свободы омрачилось потерей ботинка, и осознанием реальности, что она в бегах от трех криминальных семей, считающих ее ответственной за бойню. Если она не вернется домой…

Нет. Поражение было не вариантом. Сегодня, она не жертва. Она свободна.

И такой она намеревалась оставаться.

Глава 7

— Ты уверен, что я нужна тебе здесь? — Мия сложила руки на груди и прислонилась к стене спальни роскошного пентхауса своего брата, все, от пола до потолка, было в холодном мраморе, с невероятным видом на Лас-Вегас. Спустя три дня после ее драматического побега от людей Тоскани, жизнь Мафии вернулась вроде бы как в привычное русло.

— Это вызывает уважение, — Данте поправил галстук, его взгляд в зеркале был направлен на Мию. У них у обоих были темные глаза и смуглая кожа, но его волосы были светлыми, а ее темными, его лицо имело четкие черты, и было угловатым, когда ее лицо имело более мягкие черты.

— Пока Папа в больнице, я фактически босс, и я хочу, чтобы вся семья была на похоронах Дона Фальцоне, чтобы показать нашу поддержку. Мы не враги Фальцоне, что не скажешь о Тоскани, — продолжил он. — И в это нестабильное время мы должны держать поблизости наших союзников.

Мия редко участвовала в мероприятиях, связанных с мафией, и то потому, что ее заставляли. Она думала, что в тот день, когда съехала из семейного дома, был днем, когда она покончила с мафией, и теперь, когда ее отец находился в больнице, некому было заставить ее пойти на похороны.

— Это не безопасно, — запротестовала она. — Там будут Тоскани.

И в частности, опасно красивый Нико Тоскани, который заставлял ее чувствовать то, что она не должна была ощущать себя его врагом, несмотря на то, что он похитил и связал ее, пусть и на очень недолгое время.

— Что если сказали всем, что это я ответственна за ту резню?

— Никто не посмеет нажать на курок на святой земле. И полиция нашла орудие убийства в больше чем полутора километрах от места происшествия. Я уверен, что все семьи знают, что это не ты в ответе за случившееся. И даже без этого, они бы все равно не поверили. Ты — женщина. И уже прошло три дня с происшествия… достаточно долго для какого-либо сообщения, — тон его голоса стал почти умоляющим. — Пожалуйста, Мия. Ты нужна мне. Это покажет мою силу, чтобы вся семья последовала за мной. Я прошу тебя, хотя знаю, что Папа заставил бы.

Она не могла отказать брату. Хотя, он никогда не был на ее стороне, как должен был бы быть старший брат, он все еще был ее семьей, и он спас Кэт от Тони.

— Я пойду ради тебя, не ради него. Ты знаешь, что я чувствую по отношении к Папе.

— Может он и жесток по отношении к нам, но он заботится о семье, — губы Данте крепко сжались.

— Жесток с нами? — она посмотрела на него в ужасе. — Он бьет меня. Он избивал Дэнни прямо передо мной. Он обманом заставил тебя пристрелить Дона Тоскани, сказав, что тот вытащил пистолет. И ему все сошло с рук.

— Он спас меня, — сорвался Данте. — Он позволил всем думать, что это он нажал на курок. Я был ненадежным. Это был автоматический смертный приговор — убить босса без одобрения из Нью-Йорка, несмотря ни на какие обстоятельства.

Мия опустила одну руку. Они оправдывались этим на протяжении многих лет, но, чтобы она ни говорила, Данте отказывался принять правду.