Нико

— Пьяный водитель. Он сбил нас с дороги в долине Valley of Fire. Наша машина съехала с обрыва. На мне не было ни единой царапины, но ей не удалось выжить. Он разбился на следующем повороте, так что он не заплатил за свое преступление.

— О Боже, Нико. Какой ужас! — она нежно поцеловала его в шею, и он уставился на город, погруженный в воспоминания, которые давно похоронил. Приглушенный шепот. Сердитый голос. Его Нонна была в такой ярости, какой он никогда раньше не видел, когда отец привез к ней Нико. Еще ребенком он знал, что для законной жены его отца было бы бесчестьем иметь под своей крышей доказательства его измены.

— Ты тоже никогда не был справедлив к своему отцу, — тихо сказала она.

— Нет, — тогда он понял, что беспокоило ее всю ночь, почему она была так осторожна рядом с ним. — Ты беспокоишься о вендетте.

— Ты собираешься убить моего отца?

Если бы она задала ему этот вопрос до церемонии, он бы ответил утвердительно. Но в часовне он дал клятву объединить две семьи и защитить эту женщину, которая была связана с ним навсегда. И хотя это было до Элвиса, а не Бога, и в убогой часовне Вегаса вместо церкви, это что-то значило для него. Нечто большее, чем месть.

— Я откажусь от вендетты, если он признает меня главой семьи и согласится на союз. Прекращение вражды спасет много жизней, и это обеспечит вам безопасность.

— О, — она судорожно вздохнула и обняла его. — Я знаю, как это будет тяжело и что это значит для тебя. Спасибо.

Нико прижал к себе ее мягкое тело, оглядел застывшую, бесхарактерную комнату, глядя на нее ее глазами — мягкие цвета, нейтральный декор, бездушный и отстраненный от света и жизни города внизу. Она была права. Это был не он, если он вообще знал, кто он теперь. И совершенно очевидно, что это была не Мия.

— Давай уйдем отсюда, — прошептал он ей в волосы. — Сегодня наша брачная ночь, и мы в Вегасе. Давай сделаем это чем-то запоминающимся.

Он ждал, что она снова напомнит ему, что это не навсегда. Вместо этого она села и улыбнулась.

— Куда поедем?

— Отвези меня в свое любимое место.

* * *

Это была самая ужасная забегаловка изо всех забегаловок. «Ред 27» был уже полон, когда туда вошла Мия, таща за собой Нико. Если рай на земле был возможен, то это был именно он. Готы с дредами, фанаты Дакена (прим.пер. — персонаж комиксов издательства Marvel Comics) с ирокезами, рейверы с акульими плавниками всех форм и цветов были рассеяны по тускло освещенному бару. На маленькой танцплощадке в оборках и корсетах расхаживали несколько панков-фей, а в тени возле туалетов потрепанный байкер в своеобразном жилете бросил на Нико настороженный взгляд. Ее любимым кабаком был рог изобилия эксцентричных наслаждений преступного мира с динамиками, ревущими панк-музыку достаточно громко, чтобы заставить уши кровоточить.

Мия наклонилась и крикнула на ухо Нико:

— Приготовься к сумасшедшей ночи панка, новой волны, готического и рок-рая.

Нико огляделся и собственнически обнял ее за плечи.

— Это то место, куда ты любишь ходить?

— Просто обожаю, — прокричала она сквозь грохот шумной толпы. — Он грубый, неподдельный и грешный. Это настоящий Вегас, который туристы не видят, полярная противоположность блеску и гламуру.

Она потянула его к меню напитков, нацарапанному черным маркером на порванной бумажной стене.

— Панк-рок и грязь, — Нико поднял ногу в сапоге. Мия настояла на том, чтобы он надел джинсы, футболку и кожаную куртку с крутыми байкерскими ботинками, но даже одетый он выглядел слишком опрятно для «Ред 27», и она подавила желание протянуть руку и взъерошить ему волосы.

— Мои ноги прилипли к полу, и здесь такие стены, как будто над ними поработал тигр.

Она рассмеялась, но не из-за его слов, а потому, что он явно впитывал все это, начиная от психоделических граффити на стенах, до лифчиков всех форм и цветов, свисающих с колонн, от липких мобильных телефонов на потолке, до приклеенных к полу монет. Воздух был густым от дыма, света едва хватало, чтобы видеть, и с каждым вдохом она вдыхала запахи хмеля, сухого льда и безошибочно узнаваемого торфяного запаха марихуаны.

— Пойдем в бар, — она потащила его через толпу, мимо изношенной, приподнятой сцены, где беззубый длинноволосый бандит прокладывал себе путь под Jesus of Suburbia (прим.пер. — песня Green Day). Она обогнула бильярдный стол, втиснутый в дальний угол, и остановилась у обклеенного наклейками бара, где бармен, Кинг, пожилой хипстер в вязаной шляпе, с длинной бородой, выкрашенной в зеленый цвет, наклонился и поцеловал ее.

— С возвращением, мой друг.

Бам. Нико схватил его за горло и перепрыгнул через барную стойку, прежде чем Мия успела его представить.

— Отпусти его, — она потянула Нико за запястье, убирая его руку с горла Кинга.

— Извини, — она потянулась через стойку, чтобы поправить Кингу воротник. — Он редко выходит на улицу.

— Да нет проблем, — Кинг поднял руки в универсальном знаке капитуляции. — Это по-дружески, приятель. У нас до пяти утра есть правило «руки прочь». Клубы закрываются и приходят стриптизерши, чтобы повеселиться.