Никогда больше (ЛП)

— У меня получилось! — закричала она, смотря на свои наброски так, словно держала в руках шедевр. — Теперь стало намного мощнее. Это лучший совет, который кто — либо когда — либо давал мне! Ты действительно хорошо рисуешь. Тебе следует сделать это своей работой.

— Я подумаю об этом.

Её глаза выпучились, как будто ей только что пришла в голову какая — то безумная идея.

— Возможно, теперь ты сможешь показать мне, как…

— Луна? Где ты?

Мы оба узнали этот голос, доносившийся со сцены, обернувшись в нужное время. Моя фея. Её взгляд блуждал по трибунам.

Подождите. Означает ли это…

Я сделал шаг назад и отошел от подростка — рыцаря — призрака. Это была её сестра. Хотя физически они были не совсем похожи, я должен был догадаться. Я разговаривал с её сестрой. Чёрт.

— Чёрт, это моя сестра, которая, вероятно, хочет включить меня в группу или беспокоится, потому что думает, что мне всё ещё восемь, — девушка встала, и я, вероятно, уставился на неё как на ненормальную.

— Тогда лучше поспешить, — кое — как сумел вымолвить я. — И, Луна, ты впишешься — было бы глупо не принять тебя. Ты второй человек или, что более вероятно, рыцарь — призрак в этой комнате, с которым мне понравилось беседовать.

— Спасибо, — она одарила меня лучезарной улыбкой. — Ты не такой скучный, как другие взрослые. Ты весёлый.

Весёлый? Меня никогда не называли веселым.

Этот маленький солнечный лучик помахал мне рукой перед тем, как уйти на встречу со своей сестрой.

— Увидимся, Аякс!

Аякс? Я застыл. Всё это время она знала, кто я такой, и ничего не сказала. Должно быть, я выглядел идиотом. Я вздохнул и негромко рассмеялся несмотря ни на что — девушки из семьи Бардо были находчивы.

Издалека я увидел, как Аврора знакомит её с остальными. Через некоторое время они уже общались все вместе. Я был занят до начала представления, моя фея носилась из угла в угол, пока места заполнялись, а Луна показывала свои рисунки другим детям. Слава богу, всё шло хорошо.

При виде своей сестры, вписывающейся в компанию, Аврора, одетая как злая королева, выходила из роли, одаривая их нежным взглядом. Это навело меня на мысль о её истории. В тот момент, когда рукопись Авроры оказалась у меня в руках, я решил взглянуть на неё украдкой и в итоге прочитал её целиком. Дважды. Я даже добавил аннотацию и оформил её как полноразмерную книгу. Хотя она приложила не всю историю; концовка отсутствовала. Я никогда не был так вовлечен в историю, как в эту, и был миллион шансов закончить её. Это была неразрешимая проблема.

Пьеса началась, и орда принцесс, принцев, злодеев и героев приступила к истории, которую могла написать только Аврора. Я встал со своего места у стены, когда появилась маленькая девочка в инвалидном кресле, которую держали веревки. У неё был наряд с крыльями. Она продекламировала свой текст, и внезапно тросы заставили её взлететь в фальшивое небо. Ее подняли в воздух. Аврора зааплодировала, подпрыгивая в своём углу. У неё получилось. Она сдержала своё обещание.

— Ты заставила меня летать!

Я слышал, что слёзы могут означать, что чьё — то счастье настолько ошеломляюще, что им невозможно управлять. Это было то, что происходило с девочкой, которая взлетела и направилась к Авроре, чтобы обнять её в тот же момент, как она приземлилась. Родители были тронуты, и некоторые тоже плакали. Что касается меня, то ничего. Ни единой слезинки.

Мой телефон снова запищал.

Пришли новые электронные письма, включая мой билет на самолет для предстоящего вылета. Мой график был заполнен потенциальными коллаборациями с крупными брендами на будущее — если я не облажаюсь с Ever After и покажу, что действительно могу создавать нечто большее, чем мрачные и пустые полотна. Это было все, чего, как мне казалось, я хотел.

Но когда я уходил посреди театрального представления под взглядами дам, сплетничающих обо мне и моей грубости, я скучал по неизвестному и незапланированному. Я скучал по тому беспорядку, который она устраивала в моей пустой жизни.

— Я не могу поверить, что ты сделал всё это, — Эрик вошел в мою опустевшую студию с загадочным видом. Его ноздри раздулись, вероятно, от запаха не до конца высохшей масляной краски, и он посмотрел на мою последнюю работу, разложенную на брезенте. На этот раз это были не чистые холсты.

Тот факт, что я не спал целую неделю, повысил мою продуктивность до такой степени, что при последнем мазке на холсте каждая клеточка моего тела взбунтовалась. Моё тело было таким же напряженным, как после интенсивных тренировок в течение шести часов подряд.