Никогда - это обещание (ЛП)

— Хотелось бы сначала разделаться кое с какими вопросами, — сказал он, его правая рука побелела от напряжения, а левый локоть уперся в подоконник. Всё его поведение в миг изменилось, как будто кто-то щёлкнул выключателем.

— Например?

— Нам с тобой нужно уладить кое-какие старые дела, — уточнил он, отчего у меня свело живот. — Давай сначала разберёмся с нашими проблемами, а потом продолжим наше небольшое интервью.

— Ты снова решил держать меня в заложниках, Бо. Мне это не нравится. — Я повернулась лицом к окну, наблюдая за бескрайними полями, покрытыми буйной зеленью.

Он знает?

— Я не держу тебя в заложниках, — сказал он, глядя поверх приборной панели. — Просто хочу с тобой поговорить, вот и всё.

— Я приехала сюда не для того, чтобы говорить о нас с тобой, — я прислонилась к пассажирской двери, как будто кабина грузовика внезапно уменьшилась, и мы оказались слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно. — Что было, то прошло, Бо. Ничего нельзя изменить.

— Я человек слова, — выдохнул он. — Мне просто хотелось дать тебе понять, что после стольких лет я сдержал слово. Даже если ты этого не сделала. Но я сделал.

Мои губы приоткрылись, чтобы нанести ответный удар, но я сложила своё боевое оружие, чтобы не потерять хладнокровие и не провалить интервью.

— Мне жаль, что я не смогла сдержать обещания, которые мы дали друг другу, когда были детьми.

— Мы были моложе, Кота, но уж точно не были детьми.

∙ ГЛАВА 9 ∙ БО

Как только мы оказались на ранчо, Дакота молча вылезла из грузовика. Шагнула ко мне, расправив плечи, и скрестила на груди руки, подняв брови.

— Я любила тебя, Бо. Я любила тебя больше всего на свете, — её слова прозвучали холодно, почти по-деловому. Для девушки, говорящей о любви, в её тоне было очень мало эмоций. — Но мы расстались, и я с этим смирилась. Стала жить дальше. — Я ей не поверил. Она лгала. Я видел это в том, как её взгляд избегал моих глаз, и в том, как подёргивались её пальцы, будто они были той частью её, которую она, как ни старалась, не могла контролировать. Дакота попятилась от меня, уставившись на гравийную дорожку, и стала ковырять носком туфли серый камень. — Мне тяжело здесь, с тобой, в Дарлингтоне. Я просто хочу взять интервью и уехать домой. Мы не должны говорить ни о тебе, ни обо мне, ни о том, что случилось целую жизнь назад.

— Думаешь, мне легко? Что ты здесь?

Дакота посмотрела на меня с первобытным негодованием в ледяном взгляде, и я был совершенно уверен, что она боролась с желанием ударить меня в челюсть. Но, несмотря на всё это, я мог думать только о том, чтобы прикоснуться к ней. Запустить пальцы в её волосы. Почувствовать её губы на своих губах. Прижать к себе её тело.

— Должно быть. Ведь это ты всё устроил. Ты потребовал моего присутствия. Ты захотел, чтобы я приехала сюда почти на целую неделю, что, знаешь ли, неслыханно в этой индустрии, — она скрестила на груди руки, прищурившись, посмотрела на меня и как можно быстрее смахнула со щеки слезу.

Не дай бог ей проявить хоть каплю уязвимости.

— Я не могу доверить никому другому рассказать мою историю, — мои доводы были слабы. И это только наполовину правда. — Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой.

— Боже, ты застрял в прошлом, — сказала она, выплёвывая слова и теряя профессиональное хладнокровие. Непокорная прядь разметавшихся на ветру волос упала на её лицо. — Смирись с этим, Бо. Забудь о нас.

Я шагнул в её личное пространство, положил руки ей на бёдра и притянул к себе.

— Почему я должен забыть тебя, когда ты меня не забыла?

Она наклонила голову набок и уставилась на стоящий вдалеке амбар.

— Я забыла тебя.

— Тогда почему я тебе не верю? — моя рука поднялась к её подбородку, я погладил большим пальцем её полную нижнюю губу, а потом раздавил её мягкие губы своими. Она не просила её поцеловать, но мне необходимо было взять то, что было моим. Её губы при прикосновении замерли, но я так легко не сдавался. И стал неторопливо её целовать, намеренно впечатываясь в неё всем телом и крепко прижимая к себе.

Она, блин, сопротивлялась.

Коричный вкус мягких губ Дакоты согрел мои губы, пока тёплый солнечный свет целовал наши макушки, но хруст гравия под шинами, который мы услышали через несколько секунд, заставил её отпрянуть. На её щеках вспыхнул румянец, а круглые голубые глаза широко распахнулись от шока. В десяти метрах от нас раздался гудок, возвещая о прибытии Айви.

— Бо! — С развевающими на ветру светлыми кудрями Айви вылетела из своего нового форда и побежала прямо ко мне. Она сильно ударила меня по руке, и на её веснушчатом лице заиграла улыбка, широкая, как кукурузное поле. — Я же просила не покупать мне машину! Я сижу на работе, и вдруг мне говорят, что мне кое-что доставили, — рука Айви метнулась к бедру, а глаза заплясали между мной и её «фордом эксплорером» цвета красного яблока. – Ты – это что-то с чем-то, братик.