Никогда - это обещание (ЛП)

— Конечно, — сказала я, не собираясь говорить ему о настоящей причине моего нервного возбуждения. В этот день должен был прилететь и дать интервью Бо. Я не видела его и не разговаривала с ним с прошлой среды. Насколько я вообще знала Бо, то решила, что он просто предоставлял мне пространство. Он не давил на меня, и если у него были хоть какие-то мозги, он понимал, что мы шли по тонкому льду.

— Эддисон сказала, что тебе нужна помесячная аренда, — уточнил он.

— Тебя это устраивает?

— Абсолютно. Ты член семьи, Коко, — сказал он.

— Меньше, чем через две недели я стану твоей сестрой, и ты уже никогда от меня не отделаешься, — сказала я, толкнув локтем его руку.

— В прошлом году я целый месяц терпел тебя как сестру, — поддразнил он. — В любом случае, ты и вполовину не так плоха, как думаешь.

Он не был человеком, скрывающим свои эмоции, но в этом и не было необходимости. Я видела это по тому, как он смотрел на мою сестру, как поддерживал её, как ободрял и верил в неё. Уайлдер был верным и добрым, решительным и отзывчивым, и Эддисон чертовски повезло.

— Хорошо, мистер, — сказала я, мысленно фотографируя пространство, которое скоро станет на пока ещё не определённое время моим новым домом. Прошло много времени с тех пор, как моё ближайшее будущее представлялось целым рядом одних только вопросов. Взглянув на часы, я подсчитала, что до встречи с Бо осталось всего четыре часа.

— Грузчики доставят мои вещи сегодня днём, поэтому мне нужно пойти получить ключи. Так что мне пора. Впереди у меня напряжённый день.

∙ ГЛАВА 27 ∙ БО

— Сюда, мистер Мэйсон, — бойкая, недавно окончившая колледж девушка с планшетом и наушниками провела меня по длинному коридору в гримёрную с моим именем на двери. — Парикмахер и стилист уже в пути, и кто-то скоро подойдёт и прикрепит микрофон.

Я кивнул в знак благодарности и занял место у освещённого туалетного столика, поскольку всё моё пространство заполнила команда, состоящая из мужчин и женщин с бейджиками «MBC».

— Бо, — раздался из дверей мужской голос. Взглянув в зеркало, я увидел отражение мужчины с тёмными, подёрнутыми сединой волосами и стальными голубыми глазами. Одетый в тёмно-синий костюм с красным галстуком, он, стиснув зубы, выдавил натянутую улыбку. — Я Харрисон Биссетт. Я продюсирую это интервью.

Он подошёл ко мне, протянув руку, и когда я обменялся с ним рукопожатием, он выжал ад из моей руки.

— Приятно, наконец, познакомиться, — солгал я.

— Взаимно, — похоже, и он солгал.

— Мы готовы? — Дакота появилась сразу же за Харрисоном, её глаза с тревогой метались между нашими лицами.

Вошёл сотрудник, просунул мне под рубашку длинный провод и прикрепил к воротнику крошечный микрофон, после чего все мы потопали, словно стадо бешено мчащихся коров, по длинному коридору к студии. Обстановка напоминала гостиную, прожектор освещал два мягких кресла и стол, на котором стояли две кофейные кружки с водой.

Дакота села, глядя на лежащие у неё на коленях записи, а молодая женщина, попудрив ей нос, поспешила прочь. Если Дакота и нервничала из-за большого интервью, то хорошо это скрывала.

— Снимаем? — раздался голос из-за двух камер. Все были одеты в чёрное. Режиссёр. Оператор. Остальная часть команды. Все они слились с тёмным фоном, и я видел только её одну.

Боже, она была как никогда прекрасна. Полностью в своей стихии и на своём месте, она сидела, скрестив стройные ноги, и потом подняла глаза, встретившись со мной взглядом.

— Бо Мэйсон, — произнесла она голосом со своим совершенным среднезападным акцентом, который будто звучал изнутри. — В тридцать лет бросает свою успешную карьеру исполнителя кантри. Что подтолкнуло тебя к принятию такого решения?

— Пришло время, — сказал я, откинувшись на спинку стула. — Пришло время остепениться. Пора начинать жить. Жизнь в постоянных разъездах очень тяжела.

— Давай поговорим о гастрольной жизни.

Я поскрёб подбородок, пытаясь придумать способ объяснить, насколько дерьмовыми и тёмными были те годы, не оскорбляя моих фанатов. После короткого утреннего телефонного разговора с моим представителем по связям с общественностью, я получил список ответов с просьбой говорить моим поклонникам только то, что они хотели бы услышать.

— Жизнь во время турне была весёлой, но и немного одинокой. После того, как стихал рёв толпы, и все расходились по домам, оставались только я, моя гитара и крошечная спальня в задней части гастрольного автобуса. Это давало много времени на раздумья.

Дакота взглянула на свои записи и поёрзала на стуле.

— За последние десять лет ты продал более ста миллионов альбомов. Наверное, это для тебя немного сюрреалистично.

— Да, — сказал я. — Большую часть времени я не чувствую, что заслуживаю успеха, который преследовал меня по всему миру, но этого нельзя отрицать. Теперь успех - часть меня.

Она перечислила ещё несколько статистических данных и назвала некоторые из моих платиновых песен, а затем, переложив ногу, подалась ко мне.

— Что делает человек, добившийся такого успеха, о котором даже не мечтал, когда он достигает вершины? Что ты собираешься делать дальше?