Никогда (ЛП)

— Почему ты все еще здесь? — прорычал он и оттолкнулся от пола. Лезвия пересеклись, он замахнулся, а затем вонзил их в спину Красной Смерти, останавливая ее приближение к группе отступающих девочек, одетых как падшие ангелы. Демон выгнулся и завыл, звук был подобен вою ста лающих собак. Рейнольдс с трудом распрямил лезвия в чистом ударе. Они резали аккуратно, и окровавленная фигура рассеялась с воплем, превращаясь в густую красно-черную жидкость, которая шлепнулась об пол и забрызгала чисто-белый шарф Рейнольдса ярко-красными каплями.

Не было ни мгновения на отсрочку.

Жидкость на полу корчилась. Она собрала себя, и как призрак, появляющийся из могилы, облачилась в алую мантию, снова целую. Ее рубиновые глаза сверкнули яростью.

Как и все остальные, Изобель замерла на месте, загипнотизированная потусторонней битвой, происходящей перед ней. По крайней мере, до тех пор, пока одно из лезвий Рейнольдса не упало в ее сторону. Оно вонзилось в пол рядом с ее ступней. Она подпрыгнула от неожиданности, отскакивая назад.

— Поторопись! — прогремел он.

Думая, что не стоит ждать, пока он запустит в нее еще один клинок, она повернулась и помчалась сломя голову сквозь толпу недоуменных зрителей. Она проталкивала себе путь мимо бесчисленных пустых взглядов под бесчисленными масками.

Но куда она шла?

Ответ пришел, когда что-то схватило ее ногу за ногу, и она споткнулась. Она приземлилась со шлепком на ладони.

— Упс. Нужна рука?

Знакомый голос. Изобель развернулась и увидела его, нависающего над ней, протягивая ей неровный обрубок его потерянной руки.

— Ох, подожди, — сказал Пинфаверс, убирая отросток. — Уже дал тебе одну из них сегодня, не так ли?

Изобель оттолкнулась от пола, готовая бежать. Он толкнул ее вниз снова, прижав одной ногой к полу. Она упала с резким вздохом боли, и он перевернул ее, забавляясь, распластав ее на спине. Шквал ветра появился позади него, и, один за другим, Ноксы принимали свои истинные формы, пока они окружали ее, как стая голодных стервятников.

Одним черным ботинком Пинфаверс пригвоздил ее протянутую руку к полу. Своей уцелевшей рукой, к радости других Ноксов, он поднял что-то изогнутое, острое и мерцающее к своему плечу. Глаза Изобель расширились при виде кортика Рейнольдса, того, которое он бросил в нее. Только теперь она поняла, что он, должно быть, хотел, чтобы она взяла его, и только сейчас она поняла, насколько глупа была, оставив клинок там.

— Что ж, — Пинфаверс вздохнул, крутя лезвие и ловя отблески света. — Знаешь, как говорится, око за око и всё такое.

Ноксы залаяли хриплым смехом.

— Нет! — Она извивалась телом, посылая жестокий удар в бок Пинфаверса. К ее удивлению она достигла цели, и под аккуратной тканью его куртки, она почувствовала, как часть его туловища откололась со слышимым хрустом. Он заревел, хотя, казалось, больше от ярости, чем от боли.

Другие Ноксы, чей смех преобразовался в сочувствующее шипение, корчились и иссыхали вдалеке от нее, вжимаясь в себя, как змеи.

— Держите ее! — приказал Пинфаверс, прицеливаясь клинком. Один за другим Ноксы повиновались.

Холодные глиняные руки прикрепились к ее свободной руке, когти вцепились в ее ноги, прижимая ее к полу.

Изобель изворачивалась и била их, ее взгляд метался. Но не было ничего, что она могла захватить, ничего, что можно было использовать в качестве оружия, и никого, кто мог бы помочь ей.

Она затаила дыхание и закрыла глаза, приготовившись к боли. В голове она старалась мысленно сформировать образ двери. Она думала о той, которая приведет ее к лесу.

Сделать путь, как говорил Рейнольдс. Она вообразила дверь позади нее, прямо под своей спиной, прижавшись к ней, будто она находилась на полу. Она вообразила дверную ручку рядом со своей рукой, почувствовала кончиками пальцев ручку двери в своем воображении, провела рукой наяву... и дотронулась до чего-то твердого.

Она ахнула, распахнув глаза.

В долю секунды лезвие снизилось, со свистом разделяя воздух на своем пути. Изобель сжала каждую мышцу, готовясь почувствовать отсечение ее руки от тела. Она схватилась за дверную ручку, но было теперь слишком поздно, чтобы повернуть. Лезвие летело вниз, и с лязгом она почувствовала это — разрыв?

Низкие шепоты вырвались от Ноксов, звуки подозрения и страха. Они освободили ее и отпрянули назад, единодушные в своем отступлении.

Изобель пришлось поднять голову от пола, чтобы посмотреть и удостовериться, что ее разум не просто заблокировал боль. Это был клинок, который лежал сломанный вдалеке, хотя на ней самой повреждений не было.

Ее пристальный взгляд немедленно обратился к Пинфаверсу, который, все еще нависая над ней, поднял треснувшую рукоятку, исследуя ее.

— Хмм, — сказал он. — Я боялся, что это могло случиться.

Изобель воспользовалась шансом. Она схватилась за дверную ручку, которую она сотворила на полу и повернула ее. Земля под ней исчезла, и она провалилась внутрь.