Никогда не будем вместе

Я с трудом закатила кресло в подъезд и молча закрыла дверь. Почему-то вспотели ладони, мысли путались. Слушая, как что-то бормочет Виталик, я пыталась успокоиться. Если что-то случилось, телефон был бы выключен, аккумулятор не продержится столько дней без заряда. Значит, Кристина Олеговна поддерживала связь, но почему-то не отвечала на звонки. Почему?

В замочную скважину ключом удалось попасть только со второго раза. Проглотив комок в горле, я отодвинула Виталика в сторону и приоткрыла входную дверь. В узком коридорчике по-привычному темно, под ногами скомканный коврик, валяется обувь. Затхлый, неприятный запах, так бывает, когда квартиру долгое время не проветривали. Телефон я увидела сразу — лежит на трюмо перед зеркалом, провод зарядки воткнут в гнездо. Получается, все эти дни он спокойно заряжался, но его никто не трогал.

— Виталь, подожди меня немного, нужно освободить место, чтобы мы могли проехать, хорошо?

Виталик что-то невнятно загукал в ответ, но я уже не слушала — разблокировала сотовый Кристины Олеговны и открыла уведомления. Множество звонков, включая мои, сообщения в социальных сетях — все непрочитанные. Есть только одна вкладка с исходящим сообщением в черновиках. Уже чувствуя неладное, я развернула окно: «Пожалуйста, позаботься о нем, у него никого нет».

Сообщение оборвано и не отправлено. Адрес получателя — мой. Я должна была получить сообщение на следующий день после нашего последнего разговора.

— Кристина Олеговна, вы дома?

Стараясь не шуметь, я прошла на кухню — пусто и также захламлено, даже сок с пола остался на месте — жидкость высохла в центре, осталась липкая оранжевая каемка. Я распахнула форточку и вернулась в коридор. Двери в зал широко распахнуты, на расправленном диване никого нет, телевизор выключен. Да, она, кажется, говорила, что есть какие-то сложности на работе, и поэтому пришлось временно уволить домработницу. Но ведь можно было хотя бы выбросить мусор и открыть форточки. С этими мыслями я пересекла гостиную и толкнула дверь в спальню.

В эту же секунду в нос ударил ужасный запах. Настолько сильный, что поплыло перед глазами. Чтобы сдержать рвотный позыв, я зажала рот рукой и прислонилась к дверному косяку, чтобы не упасть. Идти вперед смысла не было. Кристина Олеговна лежала на постели в длинной шелковой сорочке, раскинув в стороны руки и ноги. В этой маленькой комнате с наглухо закрытым окном, она словно законсервировалась. Спальня превратилась в могилу. Лицо Кристины Олеговны навсегда застыло — широко распахнутые, стеклянные глаза смотрят в потолок, и даже издалека видно как на коже проступают серые, расплывчатые пятна. Такое я видела только в сводке новостей и в кино. И никогда не думала, что увижу вживую.

Словно во сне, я попятилась назад, чуть не снесла вазу на столике и ухватилась рукой за дверцу серванта. Тошнота еще не отступила, но нужно было что-то делать. Нужно срочно звонить в полицию!

Глава 26

— Да не переживайте вы так. Успокойтесь.

Мужчина в мятой рубашке с закатанными рукавами, подал мне стакан воды. Кажется, его зовут Степан Евгеньевич — молодой следователь, с пронзительными, голубыми глазами и широкой улыбкой. Он был слишком дружелюбен для такого места, и почему-то напоминал мне Александра. Такой же спокойный и уверенный в себе — чувствует себя полноправным хозяином в этом маленьком кабинете, среди вороха папок и бумаг.

— Скажите, что будет с Виталиком, это сын Кристины Олеговны. Куда его забрали?

Я с трудом сделала несколько глотков воды и сцепила пальцы в замок, чтобы скрыть нервную дрожь. С того самого момента, как я обнаружила маму Виталика в спальне, эту дрожь не получалось унять, а желудок сводило от постоянных приступов ужаса, словно ледяная рука стискивает внутренности, и каждый раз мешает дышать. Я никогда раньше не видела мертвых людей, никогда не видела…

— Сейчас мальчиком занимаются органы опеки, он чувствует себя хорошо.

— Он не выживет в детском доме, понимаете? Он домашний ребенок!

— Да, конечно. — Степан Евгеньевич снова улыбнулся, — но таковы правила. Сначала нужно разобраться в ситуации, нужно понять, кто убил Кристину Олеговну. Какие были мотивы, может, вы что-то видели, слышали? Может, соседки на лавочке о чем-то шептались?

— Нет. Ничего такого не было. — В отчаянии, я закрыла лицо руками и несколько секунд молчала, затем подняла глаза и посмотрела на следователя, — я не понимаю, кто ее мог убить и зачем. Это просто невозможно! Она обычный человек, простая женщина, которая работает с утра до ночи, чтобы обеспечить ребенка!

— У нее могли быть враги. Говорите, что несколько лет работали сиделкой для ее сына?

— Да, это была моя единственная работа.

— Работали без договора?

— Да, я нашла ее объявление в интернете, мы встретились и просто обсудили обязанности.

— Вы что-то знаете про ее мужа? Может быть, видели его когда-нибудь?