Никогда не буду твоей

— Дерзишь? — бросаю на нимфу насмешливый взгляд. Забавно с ней пререкаться, ей богу, как школьники, выясняющие отношения.

— Да. С тобой нельзя по-другому.

— Можно, малыш.

— Ты невозможен.

— Знаю.

Не могу сдержать улыбки, когда Лола корчит рожицу и отворачивается к окну. Строптивость из этой козочки так и прёт. Мне кажется, она даже не подозревает, что будь она чуть посговорчивее и мягче, то уже давно бы получила то, о чем другие и мечтать не могут. Даже Баринова.

— Прошу, — открываю дверь и протягиваю нимфе руку, чтобы помочь выбраться из машины.

Она сомневается прежде чем вложить свою ладонь в мою. Я готов закатить глаза. Неужели я похож на того, кто ест молоденьких нимфеток на завтрак, обед и ужин?

— Ты уверен, что это обязательно? Ну светится перед семьей твоей бывшей?

— А что такое? Боишься? — веду её в сторону парадного входа одного из элитных заведений столицы.

На самом деле сюда могут попасть не все, особенно, в том виде, в котором мы приехали с Лолой, но для сына Бесовского-старшего, я уверен, сделают исключение. Это место, где решают не только деньги, но и связи и громкое имя. А оно у меня реал громкое, громче не бывает.

К тому же, для поддержания имиджа пары, обезумевшей от любви, наш вид — самое то. Мы словно мимоходом вспомнили о еде и решили заскочить, отведать шедевров высокой кухни.

Вижу, как волнуется Лола, когда мы заходим внутрь. Эта девчонка, небось, нигде, кроме студенческих забегаловок и не бывала, от того, конечно, не знает, что богачи не относятся к походам в ресторан как к чему-то сверхъестественному.

Ничего, устрою ей как-нибудь тур по всем приличным заведениям города. Если, конечно, мы не переубиваем друг друга до этого времени.

— Добрый вечер, Никита Сергеевич. — Нас встречает администратор и, не задавая лишних вопросов, жестом указывает в сторону вип-зала.

Я уже говорил, что эти холуи готовы зад лизать, если перед ними помахать купюрой покрупнее?

— Ваш столик.

— Спасибо. — Выдвигаю Лоле стул и помогаю сесть, попутно не удержавшись и чуть сжав её худые плечи. — Веди себя хорошо, малыш. Помалкивай, говорить буду я.

— Не понимаю, о чем ты…

— Скоро поймешь.

Шепчу ей на ухо, вдыхая легкий цветочный аромат её духов. Ваниль, цитрус и магнолия. Мама у меня увлекалась ароматерапией, вот и разбираюсь. И кстати, магнолию она тоже любила.

Резко убираю руки и сажусь за свое место. Совсем уже крыша поехала, раз я ловлю флешбеки рядом с этой девчонкой.

А еще не могу перестать пялиться на неё, изучая каждую черточку её лица, каждый жест.

Интересно, от этого можно будет со временем избавиться? От наваждения, которое все больше забивает мне мозги, когда я нахожусь рядом с нимфой?

Ответа на свой вопрос я не получаю, ведь в этот момент в зале появляются Бариновы собственной персоной.

* * *

Лола

Перевожу взгляд туда же, куда и Бесовский — Лера со своими родителями усаживается за соседний стол, кажется, не замечая ничего вокруг. А когда замечает…

Господи, сколько же в её взгляде злости! Столько, что я сразу думаю лишь об одном: зря мы все это затеяли. То есть, какое еще мы. Это всё Бес, которому, видимо, надоела спокойная жизнь.

Надо же было мне так вляпаться! Встреча с ним стала самым настоящим проклятьем, что преследует меня по пятам, куда бы я не пошла.

От него не убежать и не скрыться. Я это поняла еще тогда, когда Никита появился на пороге фирмы Соколовских. Устроилась, блин, стажером, лучше места не придумаешь.

— Может быть, уйдем? — успеваю жалобно пискнуть до того, как Лера поднимается со своего места и, бросив что-то родителям, направляется в нашу сторону.

— Сиди. — Широкая ладонь Никиты накрывает мою руку сверху, словно приковывая к столу.

Ой, сколько же в нем уверенности, искренне завидую! А я вот что-то не очень хочу находиться между двух огней. И вообще в этом месте чувствую себя крайне неуютно.

— Бесовский, ты эту шавку уже и сюда притащил? — с ходу заявляет Баринова, даже не глядя в мою сторону.

Чувствую, как горят щеки — её слова всегда такие обидные, а я всё воспринимаю очень близко к сердцу, хотя, пора бы уже понять, что такие, как она, привыкли относиться к окружающим как к букашкам.

— За языком следи, Лер.

— А ты за поведением. — Шипит Лера, оглядываясь на стол своих родителей. — С ума сошел, нарочно провоцируешь моего отца?

— Что такое? Переживаешь за меня?

— Уймись, Ник. Одно дело гуляешь с ней под ручку в универе, а другое — прямо перед носом моего отца.

— Я не боюсь твоего отца. — Голос Никиты жесткий, как и его взгляд.

Интересные отношения, однако, у этой парочки. Словно всё завязано на папаше Бариновой. Если это так, то мне жаль их — ничто не заменит свободы. Особенно жизнь в золотой клетке. А с такими родителями обычно шаг влево, шаг вправо — расстрел.

— А стоило бы, — Лера говорит это без тени угрозы, но какая-то мимолетная эмоция в её темных глазах заставляет напрячься. Неужели её богатенький папаша настолько опасный человек, что даже его боится собственная дочь?

— Так, так, так, кто это тут у нас?

Отец Бариновой появляется так внезапно, что я подскакиваю на месте от звука его голоса.