Никогда не было, но вот опять. Попал 2 (СИ)

Дом, где мы остановились, встретил меня подзабытым уже апельсиновым запахом. Парни догадались апельсинчики почистить и, разбирая на дольки, наслаждались неведомым доселе вкусом. Дед сидел тут же, держал в заскорузлой в ладони лимон и, время от времени, подносил его к лицу и нюхал. Увидев меня, он положил лимон на стол и сказал:

— Где тебя носит, летна боль. Собирайся, пойдем к дочке Савватеевны, гостинцы отнесем да с Сергеем, мужиком её, поговорим.

— Дай хоть чаю попить.

— Там попьешь. Небось угостят.

— Ладно. — Сказал я. — Эй, бандерлоги! Давайте-ка сюда парочку апельсинчиков. Лимон не ешьте. Его надо в чай бросать тонкими ломтиками.

— А че это в чай? Я может так хочу попробовать. — Заявил Архипка.

— Это можно. — Ухмыльнулся я и бросил ему лимон. — Давай помой его хорошенько. Тятя, подожди немного, сейчас мы с Архипкой по скибочке лимончика скушаем и двинем с тобой в гости.

Архипка принес обмытый лимон и подал мне. Протерев его чистой тряпицей, я отрезал два кружочка и предложил парню взять любой и съесть. Белый, чувствуя какой-то подвох, подошел к столу, понюхал свежий лимонный запах, поводил пальцами над лимонными кружками, ухватил тот, что побольше и сунул в рот. Жевнув пару раз, он вдруг страшно скривился и выплюнул, чуть пожеванный кусочек прямо на пол.

— Ну как? Хорош лимончик? — Ехидно осведомился я, еле сдерживаясь, чтобы не погримасничать за компанию со всеми.

— Сам его жри! — Сказал, передергиваясь Архипка.

— Это мы запросто. Учитесь, пока я живой.

Взял кружочек лимона, обмакнул его в стоящую на столе плошку с медом и, демонстрируя удовольствие, сжевал. А лимончик-то и правда кисловат. Недаром Белый так кривился.

— Вот так надо лимончики кушать. А лучше в стакан с горячим чаем бросать. Запах обалденный и полезно. А когда чай выпьете, то лимончик сахаром посыпьте или в мед, как вот я, обмакните и лопайте.

— Пошли давай! Летна боль! Они тут и без тебя с лимонами разберутся. — Поторопил меня дед.

Подойдя к дому, где жила дочка Бабы Ходоры, с мужем Сергеем Петровичем Глебовым и маленькой Варенькой, я вдруг обратил внимание на дедовские сапоги, а затем на свои туфли. Обувь была в пыли. Вот блин, и как мы попремся в дом к интеллигентным людям в такой обуви. Хорошо еще дождя нет, а дождь пойдет, это же грязи сколько натащим. Срочно нужно галоши покупать. Купить не проблема, только есть ли они. Должны быть, вещь ведь простая, а хроноаборигены как я уже успел не раз убедиться нисколько не глупее, а где-то и поумнее людей двадцать первого века. Так, что галоши наверняка уже изобрели. Надо поискать.

Но дед пылью на своих сапогах нисколько не озаботился, подошел к двери и покрутил какую-то ручку. За дверьми задребезжал звонок. Через минуту она отворилась, и мы вошли в небольшую прихожую. Встретила нас ладная девица лет шестнадцати с круглым простоватым лицом. Увидев деда, она радостно закричала:

— Дядька Софрон!

— Здравствуй Глашка! Экая ты стала. — Одобрительно прогудел дед и, покопавшись в мешке, подал девке, что-то завернутое в тряпицу. — На вот гостинец от матери и сестер. Еще иписьмо тебе от них. Читать то чай еще не разучилась?

— Неа. Не разучилась. — Сказала девица, принимая сверток и письмо.

— Дома хозяева-то? — спросил дед.

— Дома. По воскресеньям они всегда дома. Чай пить собираемся.

— Ну, тогда мы вовремя, летна боль. Давай Глашка лапти свои доставай, а то наследим в хате, тебе пол мыть придется.

— Коли нужно будет помою, не переломлюсь.

Девица подала нам нечто вроде больших тапок без задника. Дед уверенно сунул в них свои сапоги. Я, под любопытным взглядом Глашки, последовал его примеру. Потом вслед за девицей мы вошли в комнату, где деда не менее радостно, чем Глашка, встретила молодая и очень красивая женщина:

— Софрон Тимофеевич! Здравствуйте Софрон Тимофеевич!

— Здравствуй Анюта! Тебя и не узнать. Прямо настоящая барыня стала. А это кто там выглядывает? Никак Варвара краса — длинная коса?

Дед достал из кармана раскрашенную жестяную коробочку с конфетами и протянул ее крепенькой кудрявой девчонке, выглядывающей из-за материнской юбки. Та вопрошающе взглянула на мать и, дождавшись разрешающего кивка, взяла коробочку и снова спряталась. Впрочем, спряталась не вся, один любопытный глаз так и продолжал разглядывать гостей.

Так вот ты какая, будущая великая ведунья! В общем, ничего особенного — ребенок как ребенок. А вот от ее матери взгляд оторвать трудно. Не зря, не зря прабабушка Христина лечила юного итальянца, правнучка вышла у них просто на загляденье. Каково же ее мужу! А впрочем, мужчина, который сейчас за руку здоровался с дедом, не был похож на человека, у которого можно безнаказанно увести красавицу жену. Совсем не похож. Ростом чуть пониже деда и поуже в плечах, он выглядел уверенным и знающим себе цену человеком. Лицом он мне напомнил кого-то из артистов, но кого вспомнить не смог.

Поздоровавшись и поговорив с дедом, хозяйка, наконец, обратила внимание на меня.

— А это кто с вами Софрон Тимофеевич?

— Неужто не узнаёшь? Внук это мой.