Никогда не говори, что умрешь

Будучи женщиной умной, она не стремилась к роскоши. Ей нравится простой образ жизни. Порой она любила тратить деньги, но, по сути дела, деньги она любит, «потому что, имея достаточно наличности, можно не тревожиться об отсутствии того, чего у нас не было раньше». Несколько лет я просто наблюдал за мастерами целительского искусства, пока, наконец, не решился освоить некоторые науки, что в конечном счёте привело меня к открытию собственной клиники и магазинчика товаров для здоровья неподалёку от Ромфорда.

Шесть месяцев я обучался лечебному массажу, изучал рефлексологию, а в течение последующих нескольких лет получил практическое знание медицины лекарственных трав и цветов Доктора Бака. Забавно вспомнить, что специалисты, обучавшие меня лечебному массажу, вели свои воскресные курсы в гостинице, которая расположена совсем рядом с той концертной площадкой на побережье, где мы давали концерт 5 лет тому назад.

* * *

В 1980 г. я встретился с Терри Эдвардсом, учёным и спиритуалистом, кто и вдохновил нас перейти на вегетарианское питание. Должен признаться, Шерил впервые почувствовала тревогу, что не характерно для неё. Она обвинила меня в том, что я разбиваю нашу сладкую семейную идилию, так как с этого времени у нас начнутся разногласия по поводу ежедневного меню. В ответ я пообещал ей, что буду есть всё, как и прежде, кроме мяса.

Пия поддержала меня и стала полу-вегетарианкой, время от времени продолжая есть рыбу. Шерил и Скотт продолжали свой привычный образ жизни. Но спустя пару лет, когда Шерил поняла, что нашим отношениям ничего не грозит, вместе со Скоттом тоже присоединилась к нам.

В западном крыле нашего псевдо тюдоровского особняка я открыл лечебное заведение, построил успокаивающий водопад и купил у менеджера Элтона Джона массивную квадрафоническую установку, с помощью которой мог бы проигрывать лечебную успокаивающую музыки в стиле нью-эйдж. Элтон отдал свою звуковую систему на время поездки в Японию, поскольку тогда она ему была не нужна, и я радостно воспользовался ситуацией.

Двое ушли из группы, чтобы заняться собственной сольной карьерой. Им хотелось убежать от негативного настроения, царившего в группе. Теперь нас осталось четверо, Алан, Мик, Тони и я, и мы, умудрённые опытом, оказались на перекрёстке дорог. Наши песни уже не были на верхушках хит-парадов, как ранние работы. В перспективе медленно, но явно высвечивалась дорога в никуда. Истекал срок нашего контракта со «State Records». Мы падали в цене, и, похоже, нам светила отставка. Медленный путь в никуда набирал обороты, когда наши сочинители песен Уэйн и Тони преподнесли нам песню под названием Foe Dee oh Dee.

Мы направлялись в звукозаписывающую студию, чтобы записать нашу следующую пластинку. Я чуть в обморок не упал, когда увидел прикреплённые к музыкальному стенду издевательские слова. Это выглядело так: «Вот ваш настоящий билет во мрак, ребятки».

Я всегда испытывал чувство благодарности Уэйну и Тони за шанс стать богатым и знаменитым. Это вполне справедливо. После нашего первого мощного хита, мы вполне могли принять их песни и позволить им вести себя. Потом последовали другие известные хиты: Juke Box Jive, I can do it и Tonight. Их вполне можно было исполнять и тиражировать. Но только не эту песню.

 — Да это же геноцид с вашей стороны и самоубийство — с нашей! — возмущённо сказал я Уэйну.

Но ничего другого у него не было. Мы все могли писать, но Уэйн не позволял нам делать этого. Он вынудил нас записаться на стороне Б. Помню тот вечер, когда он пригласил всех нас в первоклассный ресторан Уэст-Энда. Он зарезервировал помещение VIP, а затем потчевал нас до полной «отключки». Когда нас можно было уже размазывать по столу, он произнёс:

 — Кстати, друзья, есть кое-что, с чем всем нам во имя будущего успеха следует разобраться, — сказал он, поддерживая замечательный баланс между дружелюбием и властью. — Как и прежде, Тони и я будем сочинять песни как для стороны А, так и для стороны Б.

Нас как будто булавкой укололи. Никогда тишина не была такой громкой. Мы смотрели друг на друга, не зная, что и сказать. Помимо всего, Уэйн был богом для нас — он и кормил нас, и одевал наши семьи, он также сделал дорогие крыши для наших дорогих домов и наших дорогих голов... Но это заявление?!

 — Ладно. Хорошо. Тогда я приму молчание как знак всеобщего согласия, — ответил он.

 — Нет, Уэйн! — вскрикнул я, подобно Оливеру Твисту, желающему получить больше. — Это несправедливо!

Уэйн был на грани срыва. Он изо всех сил пытался контролировать раздражение, причиной которого стала дерзкое поведение какого-то выскочки.

 — Это моё видение, парни. Это то, как нам нужно действовать.

Я сразу же успокоился.

 — Мы очень благодарны вам за то, что вы сделали для нас, но мы — тоже авторы, и тоже хотим получить шанс самим построить свою судьбу. Именно для этой цели мы и напишем все стороны «Б» и половину альбомов.