Никогда не говори мне «нет». Книга 4

Иду следом за ней какими-то темными коридорчиками, попадаю на кухню, где хлопочут над столами три молодые девушки. Они одеты так, как и я: длинные платья рубашечного покроя, шаровары и косынки на головах. Только цвета разные, непременно яркие. И ещё заметила: на руках и на шее у каждой много золотых украшений. Этот яркий блеск золота, камней и шелка слил для меня все лица, поэтому я совершенно не запомнила, кто из них Абигайль – жена старшего сына Нурмата, кто Султон – жена Алишера, а кто Зухра – жена Акмаля. Непривычные для моего слуха имена детей вообще слились в нечто непонятное. Единственное запомнила, что дочь старшего брата Рустама зовут Медина – это та девочка, которая приходила меня будить. И которая единственная из женщин, не считая свекрови, говорит по-русски.

– Ленятся мои невестки, не хотят учить русский. Зачем, говорят. Оно и верно, чтобы еду приготовить, за домом следить, да мужа ублажить, языков знать не нужно, – поясняет свекровь.

Я вежливо улыбаюсь каждой из новых родственниц. Что мне ещё остаётся делать? С ними не поболтаешь.

– Мама…

– Оча, оча Надира, – поправляет меня свекровь. Она хочет меня приучить к их языку? Хорошо.

– Оча Надира, – с трудом выговариваю непривычные слова, – Чем я могу помочь?

Я и так себя неловко чувствую, все женщины вокруг носятся, хлопочут, а я стою посредине, глупо улыбаюсь.

– Всё, на стол накрыто, мужчины уже сидят, тебя ждут. Пойдём.

Надира за руку ведёт меня из кухни, мы попадаем в гостиную, которую я уже видела и удивлялась отсутствию мебели. Теперь я поняла, почему так. Сейчас посреди комнаты стоит низкий столик, вокруг которого расположились мужчины. Они сидят почти на полу, подложив под себя что-то типа скрученного одеяла. Во главе стола вижу высокого худого старика с седой густой шевелюрой и маленькой тюбетейкой, прикрывающей макушку. Лицо испещрено сетью тонких морщинок, разрез глаз настолько узкий, что кажется сначала – они закрыты. И только позже замечаешь блеск очень живых, очень темных проницательных глаз. Цвет кожи жёлто-серый; мне показалось – нездоровый, хотя, может быть, для этой национальности естественный. На нём полосатый яркий халат, подпоясанный платком и неизменные здесь шаровары. Понимаю, что это отец Рустама. Он не сказал ни слова, только взглянул на своего младшего сына, потом зыркнул на меня. Осанка его изменилась, выражение лица тоже, он стал каким-то величественным.

Рустам тотчас вскочил, подошёл ко мне, взял за руку. Глядя на отца, заговорил что-то на таджикском, и по тону и по выражению лица мужа я понимаю, что он оправдывается, по крайне мере мне так кажется, ведь я не понимаю ни слова, кроме «Дарига». Хозяин, именно так можно назвать сухого старика с гордой осанкой, благосклонно кивает головой. Мне кажется, что и Рустам и свекровь позади меня облегчённо выдыхают. Рустам, наконец-то, начинает говорить по-русски:

– Это моя жена, Дарига, или Даша, по-русски. Даша, мой отец, Аджибек. Ты можешь обращаться к нему по-нашему: отаджон. Мои братья. Старший Нурмат.

Мне кивает из-за стола седой мужчина – широкий в плечах, с солидным животом. Он самый крупный из всех Шагиевых. Видимо, пошёл в мать, весьма внушительную женщину.

– Добро пожаловать в семью, – говорит он.

– Мой брат Алишер, – представляет Рустам, и я смотрю на худого подтянутого мужчину. Чёрные волосы, широкие чёрные брови, усы. Фигурой и лицом очень похож на своего отца и, немного, напоминает Рустама. Единственный в этой комнате одет в обычную рубашку и джинсы. Он улыбается мне и подмигивает.

– Калым не платил, а такую красавицу отхватил! – комментирует Алишер.

– А это Акмал, – указывает Рустам на низенького мужчину в халате.

Тот не удосуживается словесными приветствиями, молча кивает головой и продолжает жевать.

– Я очень рада познакомиться со всеми. Спасибо за радушный приём.

А что я ещё могу сказать, даже если особого радушия и не заметила? Рустам, с чувством исполненного долга садится на своё место за столом. Я в растерянности стою посреди комнаты, позволяя себя рассматривать. Делаю шаг, чтобы сесть рядом с мужем. Но чувствую, как свекровь тянет меня за руку обратно в кухню.

Там уже накрыт стол, и невестки с детьми расселись вокруг, и что-то, хохоча, обсуждают. Надира усаживает меня рядом с собой. Одна из невесток, по-моему, Зухра, я запомнила её по множеству косичек, тотчас вскакивает и подносит свекрови и мне тарелки с супом, хотя уверена: у них это блюдо по-другому называется.

– Почему вы не сидите за одним столом с мужчинами? – тихо спрашиваю у свекрови.

– Это Восток, здесь такие традиции. Женщины должны находиться отдельно. Дом тоже разделён как бы на две части – мужскую и женскую. Я потом покажу. Есть комнаты, куда ты не имеешь права заходить. Но в то же время и к тебе не зайдёт ни один посторонний мужчина, – терпеливо объясняет свекровь.