Никогда не говори мне «нет». Книга 4

Да ладно старушка, но даже алкаш, тащивший бутылку, и дама, запихивающая сервелат в карманы норковой шубы, вызывают в нём неизменную жалость. Так что Витю стараются ни в какие разборки не вмешивать, оставляя стоять на входе, как знак устрашения. Подозреваю, что и меня он заметил только потому, что в первые дни работы я ничего, кроме жалости, своим несчастным видом вызвать не могла. А потом его шефство надо мной вошло в привычку. И я уже не представляю утра рабочего дня без его добродушного «Привет, как дела?», и вечернего «Пока, спокойного вечера!». Несколько раз он предлагал меня проводить, когда узнал, что домой добираюсь пешком. Но у консультантов работа заканчивается в восемь, а у охранников смена в десять, и ждать я не собиралась, так что проводы постоянно отменялись до лучших времён.

А с Данилой я снова практически не вижусь. Сначала подозревала, что он переехал в другое место, как обещал, или кантуется у друзей. Но он иногда всё же появляется, очень поздно, чтобы переночевать, и уходит очень рано. Или, придя с работы, нахожу на диване его одежду – значит, появлялся, чтобы переодеться. И приготовленная мной еда исчезает из холодильника, давая уверенность, что эта квартира обитаема не только мной. Через две недели, в мой выходной, судьба нас сталкивает за ужином на кухне. Задаю мучающий меня вопрос:

– Почему тебя постоянно нет дома, ты что, меня избегаешь?

Он усмехается:

– А не много ли чести ты себе присвоила? Отпуск после Таджикистана закончился, началась работа. Я говорил, что график сумасшедший.

– А выходные бывают?

– Бывают. Кстати, в следующие выходные едем в универ. Пришли твои документы из БелГУ. Нужно отвезти в деканат выбранного тобой вуза. Если заочно, тебя восстановят уже в этом году, а очно нужно подождать до сентября.

– Я хочу заочно!

– Уверена?

– Конечно, не хочу бросать работу. Не хватало, чтобы ты мою учёбу оплачивал. Я и так тебе должна.

– Сочтёмся, – резко бросает он, пресекая дальнейший разговор. Тема денег и моих долгов для него всегда неприятна.

День замечательный и не предвещает ничего плохого. Вчера я с Наташей потратила почти весь выходной на поиски и покупку зимних сапожек. Моя новая подруга старается привить мне вкус к дорогим качественным вещам. Я сопротивляюсь, понимая, что моей зарплаты хватит только на самое простое и необходимое, но зимние сапоги всё же должны быть кожаными, на них экономить нельзя, иначе потом разоришься на таблетках.

В результате Ната довольна, что я наконец-то прислушалась к её совету и купила «путевую» вещь. Я тоже рада, что ноги не мёрзнут – начало декабря, давно пора переобуться. Но зарплату получила недавно, деньги Данилы, которые он регулярно выдаёт мне без всякого напоминания и отчёта на хозяйственные нужды, я бы не посмела тратить лично на себя.

Я в прекрасном настроении на своём рабочем месте. Можно сказать, что улыбка, предназначенная для покупателей, вполне искренняя. И покупатель сегодня какой-то смирный, вялый, что ли. Куда подевались старушки, пытающиеся вернуть просроченное печенье, купленное неделю назад. Или требовательные домохозяйки, которые никак не могут разобрать точный состав какого-нибудь продукта. Или мужья этих самых домохозяек, тупо выполняющие список своих благоверных и добивающиеся от меня, какие именно продукты имела в виду их супруга, когда писала просто грибы или просто масло. Коллеги сонно слоняются по залу. Оля, полюбовавшись моими новыми сапогами и прослушав восторги по поводу хорошего дня, говорит, что это затишье перед бурей. Скоро сезон новогоднего ажиотажа. Вот тогда набегаемся.

Но побегать пришлось уже сегодня. И что такое буря в торговом зале, я поняла, не дожидаясь новогодних праздников. И виной этой бури стала не внезапно нагрянувшая проверка Роспотребнадзора и не толпа покупателей. Оказывается, возмутить спокойствие огромного коллектива может всего один человек, сын хозяина сего заведения, двадцатипятилетний Денис Сергеевич.

Уже под конец рабочего дня, в пять вечера, по залу пронёсся лёгкий ропот: «Денис Сергеевич здесь», и все работники стали вести себя очень странно. Кто вдруг лихорадочно начал приклеивать новые ценники, кто яростно трёт полки, выискивая невидимую пыль, кто вообще предпочёл спрятаться за стеллажами, а кто-то замер, как в трансе, с дежурной улыбкой на устах. Даже невозмутимая Марина Ивановна, нервно одёрнув форму, схватила какие-то бумаги и буквально побежала, что для неё не свойственно, навстречу источнику беспокойства. На бегу приказав всем отключить телефоны.

Где-то в начале зала слышны громкие голоса, робкий сбивающийся лепет, мимо забегали девочки с бумагами, тряпками и рекламными плакатами. Я выключаю звук на телефоне и обращаюсь к Ольге за пояснением.