Никогда не говори «навсегда»

— Катенька… — с распростертыми объятиями встретил ее Лаэртов. — Господи, как я счастлив! Честно говоря, не надеялся, что нам еще когда-нибудь удастся встретиться…

— Ну-ка, дай на тебя посмотреть, — Катя довольно бесцеремонно вертела бывшего мужа в разные стороны. — Кажется, не изменился…

Но она покривила душой — Толик постарел, и залысины надо лбом угрожающе увеличились. Огромные очки в пол-лица, мешковатые брюки, безобразный жилет с вышивкой…

— Мама подарила, — улыбнулся Толик, заметив Катин взгляд. — Она ведь замечательная рукодельница…

— Ну да… — неопределенно хмыкнула Катя. — А вот тебе мой подарок.

Она достала из свертка лошадку.

— Боже мой… — Лаэртов едва успел поймать свалившиеся с носа очки и дрожащими руками водрузил их обратно на нос. — Какая прелесть! Катя… у меня просто нет слов!

Он так искренне, простодушно радовался, что она не выдержала и чмокнула его прямо в лоб.

— Надеюсь, Вера Петровна не выбросит мой подарок.

— Катенька, ну что ты такое говоришь…

— Шучу, Лаэртов, шучу!

— Да, ты помнишь «Песнь о вещем Олеге» — бессмертное творение Пушкина? — вдруг с интересом спросил он.

— Конечно, Толик. Не так давно Мика учил его наизусть — как же мне не помнить! А ты это к чему?

— Дело в том, Катенька, что Пушкин написал свое стихотворение по «Повести временных лет» — древнерусскому литературному памятнику. И есть сведения, что легенда о полководце и его коне восходит к исландским сагам!

Они прошли в комнату.

В этом доме Катя с Микой жили несколько лет, и он был ей почти родным. Почтенная мебель красного дерева, заваленный бумагами письменный стол, тяжелые темные гардины на окнах — Вера Петровна не терпела яркого света… «Моя разлюбезная свекровь, похоже, вампир», — не раз в разговоре с подругами иронично замечала Катя.

Тускло светил торшер с абажуром из желтого шелка.

— Настоящая профессорская квартира… — пробормотала Катя. — Чем будешь угощать, Лаэртов?..

— Минуточку… — тот поставил на журнальный столик бутылку кагора и блюдце с докторской колбасой. — Я, знаешь ли, ничего особого не успел приготовить…

— И правильно! — серьезно произнесла Катя. — Ни к чему нам объедаться.

— Ну да, — сконфузился Толик. — Мало ли что…

Катя, поджав ноги, сидела на мягком кожаном диване. Толик подал ей стакан с кагором, и они чокнулись.

— Все, как в старые времена… — вздохнул он, деликатно присев на свободный краешек. — Я, знаешь ли, до сих пор тебя вспоминаю. Тебя и Мишеньку. Зря ты его не привезла…

— Послушай, Лаэртов, ты ведь мог бы своих детей давно завести! — рассердилась Катя. — Почему ты не женишься?

— Да все как-то некогда…

— У меня гениальная мысль! Помнишь Зою? Ну, Зою Личутину… Она как раз развелась и теперь совершенно одна.

Но Толик не проявил никакого энтузиазма.

— А ты-то почему одна? — тихо спросил он. — Ты же… ты такая красивая, такая яркая… Ты — как солнце!

— О, Лаэртов, ты мне льстишь… — растроганно сказала Катя. — Но я вовсе не одна. У меня есть… есть человек, которого я очень люблю.

Толик быстро-быстро заморгал.

— Кто же он? — спросил еще тише.

— Он? Он тоже как солнце… Для меня, во всяком случае.

— Я желаю тебе счастья, — неожиданно заявил Лаэртов и пожал ей руку. — Значит, скоро свадьба?

— При чем тут свадьба? — недовольно произнесла Катя. — Господи, я и забыла, какой ты старомодный… Хотя да, свадьба будет — но еще очень не скоро.

— Надо проверить свои чувства?

— Нет, в своих чувствах мы не сомневаемся, — уверенно произнесла Катя. — Тут дело в другом. Алексей… его, кстати, зовут Алексей… так вот, он женат.

— Женат? — растерянно повторил Лаэртов.

— Да — и это препятствие. У него есть дочь… Ох, я уже устала всем повторять эту историю! Но ладно, тебе тоже расскажу… Так вот, Алексей собирается уйти из семьи, когда дочери исполнится восемнадцать. И тогда мы с ним…

— Катя! — с ужасом перебил ее бывший муж. — Опомнись!

— Что? — испугалась Катя. — Ты о чем? Послушай, я не понимаю…

— Катя, милая, я не могу поверить… Неужели ты способна на такое?!

— Лаэртов! — мгновенно завелась она, едва не пролив кагор. Толик поспешно взял у нее стакан из рук, чтобы не пострадал кожаный диван (Вера Петровна не пережила бы этого). — Ты что, на Луне живешь? Ты не слышал о таких вещах? Я уверена, в твоих исландских сагах тоже упоминаются эти… как их… адюльтеры.

Катя специально постаралась подобрать книжное слово — кажется, Лаэртову так будет проще понять ее.

— Что? — переспросил он. — А, ну да… Кстати, авторов исландских саг не интересовали переживания, обусловленные сексуальными отношениями, то есть романтические переживания… — Толик вдруг смущенно улыбнулся и поправил на носу очки. Когда дело касалось его работы, он мгновенно отвлекался от всего. — По-видимому, они не вызывали того сентиментального сочувствия, на которое рассчитывает автор всякого романа. И вообще — вокруг них не было никакого романтического ореола! Возьмем, например, известную «Сагу о Ньяле»: Гуннар был влюблен в Халльгерд, но его брак с ней древний автор назвал — «безрассудный брак по страсти», или, если более точно перевести источник, — брак «из похоти».