Чудесная картина — красивая река, дивная музыка, женщина в белом платье. Желтые листья, застрявшие в зеленой траве.
— Как ты долго… Я уж было решила, что ты передумал! — смеясь, сказала она.
— А я всю дорогу боялся, что это ты передумаешь!
— Гриша, глупый Гриша… — Не глядя, она отвела букет в сторону и обняла Ганина. Похоже, ее меньше всего беспокоили гладиолусы и щетина на щеках жениха.
— Я тебя люблю, — заговорщицким тоном произнес он, словно сообщая какую-то тайну.
— И я тебя… — Встав на цыпочки, она поцеловала его — в лоб, нос, губы, щеки… Укололась и засмеялась. — Послушай, Гриша…
— Что? — улыбаясь, спросил он.
— Тебе не кажется… — Катя обернулась — там, на самом верху холма, стояли Зоя с бывшим. — Тебе не кажется, что Зоя как-то особенно смотрит на Лаэртова? А Лаэртов…
— Катя, Катя! — перебил он. — Это, между прочим, у нас сегодня свадьба, а не у них!
Меньше всего Ганина волновали особа с буйными золотыми кудрями, торчавшими в разные стороны, и Лаэртов в невообразимом фраке и очках на пол-лица Толик Лаэртов напоминал музыканта, сбежавшего из местной филармонии…
— Гриша, ты несносный!
— Думай обо мне, смотри только на меня… — взмолился он. — Это наш день!
— Я только о тебе и думаю! — полушутя, полусерьезно рассердилась она.
Он принялся целовать ее.
— Гриша, Катя! — закричала сверху Зоя. — Ну что же вы? Отец Варсонофий давно ждет…
— Варсонофий… — засмеялся Ганин. — Ну и имя!
— Подожди, а где же Мика? — спохватилась Катя.
Они принялись звать сына. А тот, стоя внизу у самого берега Оки, бросал камни в воду, добиваясь, чтобы они от нее отскакивали. Ветер уносил слова в сторону, и Мика не слышал, что его зовут.
Но потом ударили колокола на звоннице, и Мика невольно обернулся. Увидел, что отец с матерью машут ему руками, и побежал вверх, на ходу отряхивая костюм…
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.