Никогда не говори «Никогда»

Уже конец февраля, а я все еще не разговариваю с Кэт. В раздевалке, как дикий огонь, распространяется слух, что Мэтт и Кэт несколько недель назад зажимались. Я не хочу в это верить, но судя по тому, что они сидят вместе на истории и флиртуют, предполагаю, что это правда. Конечно, в основном флиртует именно Мэтт, а Кэт, улыбаясь, это одобряет. Или она пытается разозлить меня. В любом случае, у нее это хорошо получается.

Столь трудно, как я пытаюсь делать вид, что мне все равно, что и с кем она делает, так же я знаю, что мою реакцию тяжело не заметить. Когда я смотрю на нее в кафетерии, Макс все время повторяет, что ни фига мне не насрать. Я хочу рассказать ей, что комментарий Макса о цели каждого старшеклассника — бред собачий, но, по правде говоря, каждый старшеклассник действительно хотел ее, и я не исключение. Разница лишь в том, что я хочу, чтобы она была моей девушкой, а не каким-то куском задницы на одну ночь.

Каждый раз, когда я вижу ее, мое сердце почти останавливается, и я не могу выкинуть ее из головы. Я все время о ней думаю. Понятия не имею, зажимаются ли они все еще, но если это так, то она не показывают этого на публике.

У Мэтта большой рот, но с тех пор, как он впервые распространял слухи, я больше не слышал от него никаких историй. Незнание сводит меня с ума. Прямо там я принимаю решение, что после истории мне нужно поговорить с Мэттом.

Когда он направляется из класса, я хватаю его за руку и тяну в сторону.

— Эй, мужик. Что происходит между тобой и Кэт? — спрашиваю я.

— Не многое. Не то, чтобы я не пытался, братан, но она жестко ломается. — Он наклоняет голову и смотрит на меня. — Чувак, не трать свое время, она всего лишь дразнится, — добавляет он.

— Да, я запомню.

Когда он уходит, качая головой, я опираюсь на шкафчик и делаю глубокий вдох. У меня все еще есть шанс. Дразнится. Ну, по крайней мере, я знаю, что между ними ничего не было, потому что если бы было, то он бы сказал мне. Если бы что-то было, то не знаю, как бы я отреагировал на эти новости.

С тех пор прошло еще две недели, на улице уже тепло — вторая неделя марта. Каждый день она, не обращая на меня никакого внимания, радуется, но я все еще хочу поговорить с ней и снова почувствовать ее губы. Даже не знаю, что я могу сказать: «Эй, Кэт, знаю, другие старшеклассники придурки, но не я, поверь мне». Как будто она может купиться на это, хотя, почему нет? Я не сделал ничего плохого, разве что думал о таких поступках с ней, которые, наверное, незаконны в нескольких штатах.

Я не могу спать; когда лежу в постели, перед глазами стоит, как она ходит по коридорам в своих джинсах и обтягивающих майках, и ее горячее тело. Не знаю, почему я мучаю себя, но это так. Мне нужно попробовать еще разок. Достаю гитару, хоть сейчас и раннее утро, и начинаю играть песню, что напоминает мне о ней. Я тихо пою, выталкивая изо рта слова. Где-то между пением и мыслями о Кэт, меня озаряет: я знаю, что нужно сделать, чтобы заполучить эту девушку.

Кэт

Пятница и круглая дата — с тех пор как меня бросила мама, прошло восемь месяцев. Ну, нас. Хотя папа, кажется, не сильно по ней скучает — он полностью поглощен Ребеккой. Я же чувствую, что в любую минуту распадусь на кусочки, даже нет никакого желания вставать с постели. Вырывая меня из мыслей, у меня под ухом пищит повторный сигнал будильника. Я поворачиваюсь, чтобы выключить его, потягиваюсь и вылезаю из безопасности моей теплой и супер удобной кровати.

Стою под горячим душем и, пока мою голову, избавляюсь от своего уныния, но когда мои мысли возвращаются к маме, у меня в животе что-то происходит, и я чувствую себя больной. Я могу только думать о том, какой была бы наша семья, если бы мы были вместе и все еще жили в Саванне.

Это отнимает у меня все силы, но до семи тридцати я должна взять себя в руки. Я могу чувствовать у себя на затылке тепло от солнца, и это удивительно. Это почти поднимает мне настроение, но оно быстро испаряется, когда я вижу его.

Я останавливаюсь на углу улицы Вест Джефферсон и замираю, когда вижу, что Камерон выходит из «Старбакса». Отлично. Этот день может быть еще хуже? Я все еще думаю о нем и тех нескольких моментах, когда мы были близки, но знаю, что они больше никогда не повторятся.

Он открывает ногой дверь, смотрит прямо мне в глаза, при этом держа в руках два стаканчика с кофе и скейтборд. Когда он смотрит на меня, наши глаза встречаются, и, глубоко вдохнув, я делаю большой шаг ближе к нему. Он не упустил ни одной детали — не колеблясь, он смотрит прямо мне в глаза.

— Кофе?

Я смотрю на него с подозрением, пытаясь понять, для кого этот кофе.

— Я сама могу купить, — говорю я, пытаясь прибавить в голос побольше сарказма.

Он посмеивается, но все еще смотрит мне в глаза.

— Он для тебя, Кэт. Я купил его для тебя.

В течение наносекунды я смотрю на стаканчик, а потом беру его у него из рук.

— Спасибо.

— Без проблем, — говорит он, роняя скейтборд.

Я начинаю идти прочь, когда понимаю, что он следует за мной.

Улыбаясь, он смотрит на меня.

Я говорю:

— Ты не против?

— Я не против, если ты не против, — смеется он.