Никогда не говори никогда

Второй раз за день сердце ее ушло в пятки, но теперь не потому, что она переживала за Коннора. Она испугалась за свою безопасность, свое душевное и эмоциональное равновесие.

Бронте взглянула на Келли и слегка сжала ее руку, чтобы предотвратить любое высказывание подруги в присутствии Коннора.

Коннор откашлялся.

— Могу я поговорить с тобой? Наедине? — осведомился он.

Бронте утвердительно кивнула головой.

— Дай мне знать, если тебе понадобится помощь, — шепнула ей на ухо Келли.

Они спустились на лужайку перед домом. Бронте с гордостью посмотрела Коннору в глаза — ведь она выполнила свое обещание и помогла ему оправдаться.

— Слушаю твой приговор, — попыталась пошутить она.

Коннор упорно изучал свои ботинки и, похоже, даже не слышал ее слов.

— Я хотел сказать… я думаю, я должен… — Он поднял глаза и посмотрел на девушку. — Спасибо тебе, Бронте.

«Спасибо? — удивилась она. — И это все, о чем он хотел поговорить со мной?» Она вздохнула и улыбнулась.

— Не стоит благодарности.

Коннор тут же направился к дому.

— Коннор! — Бронте не могла больше выносить это.

Он остановился, но не обернулся.

— И это все? Все, что ты хотел мне сказать?

Коннор стоял неподвижно. Сердце Бронте забилось чаще, она едва сдерживала себя. «Неужели он… Но нет, не верю…»

— Я хотел еще добавить, что сожалею, — наконец произнес Коннор.

«Сожалеет?» — пронеслось в голове у Бронте, но она все равно не могла поверить: это все, что он может сказать? Нет, она просто так не отступит! Ей необходим реванш. Бронте никогда никому не причиняла боль, однако теперь готова была это сделать. Она размахнулась и изо всех сил влепила Коннору пощечину.

— Ты говорил, что всегда будешь рядом со мной; говорил, что всегда будешь защищать меня. А получается, что ты просто использовал меня, а теперь отталкиваешь в сторону, чтобы я не мешала тебе, такому гордому, идти дальше. — Бронте кипела от ярости. — Но ты ошибся во мне. Ты думал, что, высадив девушку возле дома, сможешь оградить ее от неприятностей? Не-ет! Я никогда не останавливаюсь на полпути. Если бы не я, ты сейчас ехал бы в тюрьму, а Дэннис Бернс сидел бы в ресторане — да где угодно — и насмехался над твоей глупостью!

Коннор не отводил от нее взгляд.

— Могу поклясться, тебя очень раздражает, что именно женщина помогла тебе выбраться из того дерьма, в которое ты попал. Тебе, Коннору Маккою, независимому и самоуверенному, пришлось положиться на меня, женщину, и просить помощи. — Бронте не могла остановиться, она находила все больше и больше аргументов и претензий. — А ты не задумывался над тем, что если бы сразу попросил братьев о помощи, то выбрался бы сам? Тебе не пришлось бы обращаться к Бронте О'Брайен? — Она наконец взяла себя в руки и говорила почти спокойно.

Коннор знал, что это правда. Он всегда стремился быть независимым, рассчитывал только на себя и не хотел, чтобы другие решали его судьбу. Физически он мог бы ее защитить — это он знал, но оказать ей моральную поддержку ему было не под силу.

— И еще. Я знаю, что ты любишь меня, но боишься себе в этом признаться.

Коннор хотел приблизиться к ней, но она с яростью оттолкнула его. Он обернулся и посмотрел на окна. Бронте тоже оглянулась и… Бог мой! Вся семейка Маккоев наблюдала за ними.

— Не смей прикасаться ко мне… никогда! — Она перевела дыхание. — Да. Никогда — это самое точное слово. Ты никогда не женишься, никогда не захочешь иметь детей. — Бронте смахнула рукой слезу, которая предательски скатилась по щеке. — И последнее. Никогда, слышишь, никогда больше не подходи ко мне, я не желаю тебя видеть!

Бронте последний раз посмотрела ему в глаза и направилась к своей машине, но через пару шагов остановилась и сказала:

— Расстанемся как цивилизованные люди, хотя ты и не видишь во мне человека, способного принимать решения. — Ее голос дрогнул. — Я не могу любить мужчину, который не в состоянии признаться самому себе, что тоже любит, который отлично понимает, что слову «никогда» не место в отношениях, построенных на любви и доверии.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

В воскресенье в доме Маккоев все шло как обычно, как было заведено, но лишь для постороннего взгляда. За пару дней изменилось многое.

Коннор сидел в старом кресле на веранде и пил кофе. Была весна, все кругом цвело. И все напоминало Коннору детство. Теперь это его дом.

Он сам не знал, почему решил вернуться сюда, в Манчестер. Скорее всего, причиной все-таки была Бронте, но мысли о ней причиняли Коннору нестерпимую боль.

Ему предстояло вернуться на работу. Он появился там один раз — сказать, что не держит зла на коллег и начальника, однако Ньютон предложил ему взять небольшой оплачиваемый отпуск, и, к удивлению всех и себя самого, Коннор согласился. Осталось решить, чем занять себя па время этого неожиданного безделья. Вначале он сходил с ума от скуки, но постепенно свыкся с этим. Если бы не воспоминания о ночи с Бронте, все шло, казалось бы, не так плохо.